— Ну что, вы достаточно поохотились, мои милые, или хотите поймать еще уток с нашими соколами? Поблизости на болотах их предостаточно.

— Как тебе больше захочется, милая сестрица, — сказал Гай Бретонский. Впервые Белли оказалась достаточно близко к нему, чтобы услышать его голос. Голос оказался низким, густым и почти мелодичным.

— Сегодня неплохой день, чтобы испытать птиц, — хриплым, странным голосом согласился Хью. — Давай поглядим, дорогая, отрабатывают ли новые сокольничие свое содержание, или их давно пора подвесить в зале и выпороть!

Изабелла вздрогнула. Хью говорил так, будто бы ему пришлось по душе пороть их. «О Господи, — беззвучно молилась она, — помоги спасти моего мужа!» Линд и Алан принесли ей хлеба и сыра, но Белли не могла есть. Что, если птицы не покажут себя с лучшей стороны? Не дай Бог!

После еды охотники и псы двинулись к близлежащим болотам, где в изобилии водились дикие птицы. Несколько слуг отправились обратно в Ла-Ситадель с тушей оленя. Охотники спустили собак, чтобы те спугнули уток, скрывающихся среди тростников. Линд выпустил сапсана, и тот стал кружить у него над головой. Когда собаки подняли нескольких уток, сапсан стремительно ринулся на добычу, без промедления убил утку и стал терпеливо ждать, стоя рядом со своей жертвой. Тогда Белли выпустила Купе, который тоже прекрасно справился с задачей.

— Ну, дорогой мой, — обратилась Вивиана Бретонская к Хью, — эти сокольничие достойны служить мне?

— Да, — ответил Хью, — достойны.

Вивиана рассмеялась.

— Как прекрасна наша жизнь! — воскликнула она. — Поехали, пора возвращаться в замок. Солнце уже садится, а нас ждут на ужин оленина и утки!

— Оленину надо еще прокоптить, — сказал Хью.

— Ну нет, — возразила Вивиана. — Ты же знаешь, я люблю свежую дичь.

Пока они беседовали. Изабелла спешилась и подобрала убитых птиц. Связав их друг с другом за лапы, она перебросила уток через переднюю луку седла. Сев в седло, она подозвала Купе. Кречет опустился на ее перчатку. Белли быстро надела на него колпак и крепко натянула путы. Линд надел колпак на сапсана, и вместе с Аланом они вернулись в Ла-Ситадель. Белли отнесла уток на кухню и предложила ощипать их в обмен т ведро горячей воды.

Главный повар согласился. Цена за услугу была невелика, тем более что ему предстояло успеть пожарить обеих уток до ужина. Ему и в голову не пришло поинтересоваться, зачем молодому сокольничему понадобилась горячая вода. У него были другие, более важные заботы. Он не хотел доставить развлечение хозяевам замка, вися в зале на цепях из-за того, что не вовремя приготовит ужин.

Изабелла понесла драгоценное ведро горячей воды из кухни, через двор и к сараю. Она шла медленно, стараясь не расплескать ни капли.

— Найдите мне какую-нибудь лохань, — сказала она Линду и Алану, войдя в сарай. — И наберите в колодце еще два ведра воды. Я собираюсь принять ванну, ребята!

— Но, госпожа, разумно ли так рисковать? — испуганно спросил осторожный Алан.

— Кто может зайти сюда, кроме нас? — возразила Белли. — Впрочем, если вы волнуетесь, то можете вместе с Линдом отправиться на сеновал и караулить, не появится ли кто-нибудь во дворе. Если вы увидите, что кто-то приближается сюда, я успею спрятаться. Знаете, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз мылась? Я не могу терпеть ни минуты! Чем грязнее я становлюсь, тем больше нравлюсь блохам.

— В прачечной есть деревянная лохань, — сказал Линд. — Я подружился с одной молоденькой прачкой. Если я попрошу, она одолжит мне лохань за пару поцелуев.

— Я принесу вам еще ведро воды, — сказал Алан.

Двое сокольничих вышли из сарая. Белли едва могла держать себя в руках. Наконец-то она искупается! Она нерешительно обмакнула палец в горячую воду и тут же отдернула его: вода еще не остыла. О, как будет приятно! Как же ухитряются все эти крестьяне жить без горячих ванн?

Белли забралась на сеновал и, порывшись в своих вещах, достала маленький брусок мыла. Услышав, как открывается дверь сарая, она стала поспешно спускаться вниз. Но повернувшись, она застыла от испуга: перед ней стоял Гай Бретонский.

— Милорд! — Голос Лэнга оказался на удивление писклявым.

Глубокие фиолетовые глаза Гая Бретонского надолго задержались на ней. Гай был очень высок — выше Хью по меньшей мере на три дюйма.

— Кто ты? — наконец спросил он.

— Милорд?! — Что, черт побери, он имел в виду? Неужели он догадался, что перед ним — женщина?

— Я наблюдал за тобой с первого же дня, — низким голосом проговорил Гай. — Ты прекрасно играла свою роль, моя милая. По временам мне даже казалось, что я все выдумал; но сегодня, когда ты отвернулась на охоте, я понял, что не ошибся. Ты — женщина. А теперь расскажи мне, кто ты такая и зачем тебе понадобился этот маскарад. Твой пол не защитит тебя от гнева моей сестры.

Изабелла застыла, словно пораженная молнией. От страха она потеряла дар речи. Что сказать ему? Во всяком случае, не правду!

— Она — моя сводная сестра, милорд, — сказал Линд, входя в сарай с лоханью в руках. Опустив лохань на землю, он отважно продолжал:

— Видите ли, у нас с ней одна и та же мать, но ее отцом был хозяин нашего поместья. Когда он умер, его законные сын и дочь выгнали ее из дома, хотя она получила благородное воспитание вместе с ними. Наша мать тоже умерла. Я был единственным родственником, который мог бы помочь ей. И я постарался. Я научил ее моему ремеслу, и мы пустились в путешествия. Что еще мне оставалось делать, милорд? Без меня она совершенно беспомощна.

— Если ты лжешь, — медленно проговорил Гай Бретонский, — то это на удивление мудрая ложь; впрочем, мне кажется, что ты говоришь правду.

— Он не лжет, милорд. — Алан, вернувшийся с ведром воды и услышавший слова Линда, встал на его защиту. Им нужно было любой ценой спасти свою госпожу.

— Значит, ты тоже знал эту тайну?

— Да, милорд. Как я мог их прогнать? Эта девушка беззащитна без своего брата, а в нашем ремесле она столь же искусна, как любой мужчина. Вы сами могли это сегодня наблюдать. Она обучила этого кречета самостоятельно.

— Неужели? — Гай Бретонский был заинтригован. — Для чего вам понадобилась эта лохань?

— Для ванны, милорд, — тихо проговорила Белли, опустив глаза. — Я хотела принять теплую ванну. С тех пор как мне удалось это в последний раз, прошло много месяцев.

Протянув руку, он приподнял ее подбородок двумя пальцами.

— Как тебя зовут, детка? — спросил он. Глаза их встретились, и Белли побледнела, ибо взгляд его обладал некой таинственной властью. Казалось, что он проникает в самую ее душу. Белли почувствовала, что силы изменяют ей.

Она сразу же поняла, что Гай Бретонский околдовывает ее и она не в силах противостоять его чарам. Она чувствовала себя, как мошка, попавшая в паутину. Она попыталась освободиться из-под власти его невероятного взгляда, но Гай не отпускал ее.