– Иди к черту, – выпалила я, стараясь на полном серьезе отговорить себя от того, чтобы укусить его.

– Сама иди к черту, – ответил он, не упустив ни одного моего слова, при этом его голос не был сердитым или недовольным, что разозлило меня еще больше.

– Опусти меня.

– Нет.

– Я дам тебе по морде.

– Ты выматываешь меня, а нам нужно отдохнуть от тренировок, и мы оба знаем, что ты не хочешь этого.

Проклятье, он был прав.

– По окончании сезона я при первой же возможности сотру тебя в порошок, – прошипела я, выгибая спину в тот момент, когда от прилива крови к голове у меня защипало в носу.

– Попробуй, – ответил он.

– Тебе очень повезло, что я не хочу устраивать сцену, – почти прорычала я.

Его «я знаю» только взбесило меня еще больше, когда он свернул, идя по коридору.

Куда мы шли?

– Почему ты тоже здесь? – спросила я, пытаясь снова приподнять торс, чтобы посмотреть, по какому коридору мы идем.

Иван не произнес ни слова. Он просто шел дальше по коридору, а потом свернул в другой, куда я никогда не заходила, поскольку мне там нечего было делать.

– Иван.

Черт бы меня побрал. Я не хотела делать ему больно… потому что не хотела откладывать тренировки… поэтому не могла ударить его ногой… а укусить за задницу было более фамильярным жестом, чем то было необходимо… поэтому я дотянулась до его ягодиц, облаченных, как я с опозданием поняла, в другие брюки, а не в те, что были на нем по время дневной тренировки, и достав до изгиба, который, как мне было известно, находился ниже… ущипнула его. Сильно.

Он даже не вздрогнул.

Тогда я ущипнула еще раз. В другом месте.

И опять никакой реакции.

Твою мать, киборг он, что ли? Я щипала своего брата вдвое слабее, а он реагировал так, будто я пристрелила его.

Прежде чем я успела подумать о том, что он – инопланетянин, Иван свернул налево и остановился. Я выглянула из-за его ноги и увидела, что мы стоим у двери, и в этот момент он нажимал на кнопки кодового замка над дверной ручкой. Где мы, черт возьми?

– Что это? – спросила я.

В тот момент, когда я ощутила толчок и не смогла предположить ничего другого, кроме как то, что это «вход», он ответил:

– Моя комната.

Его комната?

А потом он свободной рукой повернул ручку, распахнув дверь настежь, и сделал шаг вперед, видимо, нащупывая выключатель, потому что через долю секунды все было залито ярким светом. Его комната – это помещение размером шесть на шесть метров, в котором было что-то похожее на кухоньку, расположенную вдоль одной стены, а посередине стоял диван с маленьким кофейным столиком перед ним, и кто знает, что там было еще с другой стороны, которой мне не было видно оттуда, где я болталась, выгибая шею то в одну, то в другую сторону, чтобы оглядеться вокруг.

– С каких это пор у тебя есть собственная комната – мать твою! Для чего она, черт побери, была предназначена? – вскрикнула я от острой боли, исходившей от моей правой ягодицы. – Ты только что ущипнул меня? – закричала я, отводя руку назад, чтобы прикрыть ею то место, которое адски болело.

– Это за то, что ты щипала меня. – Потом этот сучонок ущипнул меня еще раз, а я попыталась ударить его ногой, заставив себя забыть о том, что не хотела причинять ему боль. – А вот что ты получишь за то, что невнимательна, – беззаботно ответил он, все еще не спуская меня с плеча.

– За то, что я невнимательна? – выкрикнула я, потирая свою ягодицу, на которой вскоре должен был появиться синяк. – Чертовски больно, Иван. – Потому что так оно и было. Господи Иисусе, какой он сильный.

– Ты тоже попыталась сделать мне больно. Я только отплатил тебе тем же, что ты сделала мне. – Он был прав, но все-таки. – Если бы ты была внимательнее, ты бы знала, что я падаю на правую ягодицу. Я знаю, что ты падаешь на левую.

Черт.

Он опять был прав. От множества падений моя левая ягодица была менее чувствительна, чем правая. Держу пари, половина нервных окончаний в ней отмерла.

И было досадно, что он знал это и использовал против меня.

И еще досаднее было то, что я пыталась ущипнуть его за такую же травмированную ягодицу и ничего не добилась, вот проклятье.

– Мы квиты, – сказал он, прежде чем присесть, нагнуться вперед и уронить меня спиной на покрытый ковром пол, словно я была мешком с гнилым картофелем.

Я посмотрела на него.

Его иссиня-черные брови поползли вверх.

– Тебе повезло, что у меня хорошее настроение, – сообщил он мне перед тем, как опуститься передо мной на колени. Его яркие глаза на секунду задержались на мне, а потом он посмотрел вниз, и его руки оказались прямо на моем правом коньке. Я отдернула ногу, но это не остановило его. Его пальцы потянули за шнурок на ботинке, и он начал дергать за тугой двойной узел, который я обычно завязывала.

Меня так и подмывало спросить, какого хрена он делает… но я не стала. Я просто сидела, чувствуя боль в заднице, и наблюдала за тем, как он развязывает один шнурок, снимает с меня ботинок, а потом повторяет то же самое со вторым. Он, как и я, не произнес ни слова, а потом сел и снял с себя коньки, положив их рядом с моими. Иван, окинув меня взглядом, встал на ноги и направился к кухонной зоне, занимавшей всю заднюю стену комнаты.

Потирая ягодицу, я села, размышляя, что, черт побери, происходит, а затем встала на колени и оглядела комнату, с интересом рассматривая помещение, о существовании которого не знала. Как давно оно было здесь? Знает ли об этом кто-нибудь еще?

Но, резко изменив ход своих мыслей, я задала ему самый важный вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

Он наклонился вперед, роясь в чем-то похожем на маленький холодильник, встроенный в шкаф, и ответил:

– Я приехал проведать тебя.

Что?

Иван стоял прямо, не оборачиваясь, и держал в руках картонный пакет миндального молока, когда пнул ногой дверцу холодильника, чтобы закрыть его.

– Галина позвонила Ли, которая позвонила мне, – продолжал он, словно читая мои мысли.

Галина? Где, твою мать, была Галина? И почему она позвонила Ли? – подумала я прежде, чем отбросить все вопросы в сторону и сосредоточиться.

– Ты не должен был приезжать, – выпалила я, впоследствии вздрогнув от осознания того, что я говорила, как кретинка, и отчасти пожалев об этом. Совсем чуть-чуть.

Ничего не сказав, мой партнер открыл другие шкафы и начал что-то вытаскивать оттуда.

Одной рукой я ущипнула себя за переносицу, а другая снова потянулась к заднице, чтобы потереть то место, куда он больно ущипнул меня.