– Доброе утро, – сказал Джаспер и отступил назад, потирая лицо. – Классная вечеринка для буднего дня.

– О боже мой! – Лина посмотрела на часы: 8:45. – Мне пора на работу. Слушай, можно одолжить твой пиджак? – Она посмотрела на его смокинг, висевший на спинке стула.

Джаспер улыбнулся.

– Конечно, – сказал он.

Она взяла смокинг, понюхала лацкан и просунула руки в рукава.

– Не так уж и плохо, – сказала она, закатывая манжеты.

В этот момент Джаспер наклонился и поцеловал ее. Не раздумывая, она потянулась к нему и ответила на поцелуй, чувствуя притяжение нового человека, его вкус и тепло. Затем поцелуй закончился так же внезапно, как начался, и они оба отступили назад.

– Ну что ж, – сказал Джаспер и потер голову растопыренной ладонью. Когда он поднял руку, Лина на миг увидела его татуировку. Футболка задралась, над поясом появилась полоска кожи. Кухня пропахла карри и пивом, электронные часы на столе мигали красным светом: 12:00, 12:00, 12:00, ожидая перезагрузки, Лина вдруг почувствовала себя неловко и неуместно, занервничала и застеснялась.

– Я… Я правда не могу, – пробормотала она, уже сожалея о своих словах. – У меня могут быть неприятности. На работе. В смысле, наши отношения носят профессиональный характер.

– Знаешь, ночью ничего не было, – быстро и настороженно проговорил Джаспер, опустив руку.

– Знаю, – сказала Лина. – Я знаю, что не было.

– Я не думал, что… нет, вчера вечером все было по-деловому. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. В смысле, на работе.

– Не беспокойся. Сама виновата. Прости, – сказала она. В последние сутки все происходило с головокружительной внезапностью, и это был единственный способ затормозить, успокоить сердцебиение, вернуть самообладание. – Я позвоню тебе, Джаспер. Поговорим о деле.

– О деле. Отлично. – Он чопорно кивнул и отпер входную дверь.

Легко помахав рукой, как бы извиняясь, Лина спустилась по четырем узким пролетам пустой гулкой лестницы: стены были размалеваны черной и красной краской из баллончика, полы выкрашены в тусклый синий цвет. Она вышла на залитую солнцем улицу, угол Эссекс и Ривингтон-стрит, услышала пряные запахи из мексиканской забегаловки на углу, гудение грузовика, разворачивавшегося в узком переулке, и остановилась. Она оглянулась на дом Джаспера и чуть было не вернулась обратно. Почему ей ничего нельзя: поцеловаться с новым знакомым, опоздать на работу? Странным образом все со вчерашнего вечера казалось частью единого целого: концерт Джаспера и стычка с отцом, ее решение уехать, поцелуй, смятение чувств и слабый мускусный запах Джаспера от пиджака, который теперь был на ней, – все это было странным и волнующим.

Тут Лина почувствовала, как в заднем кармане завибрировал ее смартфон, и вытащила его. «Встреча с Дэном – 9:00», – сообщил экран. Было уже 9:01, и она представила, как Дэн смотрит на часы, на Гаррисона и закатывает глаза в ожидании Лины. Этот образ вернул ее к реальности. Она отвернулась от дома Джаспера, уже придумывая, чем бы оправдаться – сбой в метро? Лина подняла руку, ловя такси.

В 9:18 Лина проскользнула в кабинет Дэна и на мгновение задержалась у двери, чтобы оценить обстановку и его настроение. Сегодня она встречалась с Дэном, Гаррисоном и Дрессером, чтобы обсудить дело о компенсации, а конкретнее, ее поиск потомка Джозефины Белл.

Настроение, как она быстро поняла, было не из лучших. Дэн с раздраженным видом сидел за столом. Гаррисон с раздраженным видом откинулся на спинку стула. По громкой связи вещал голос Дрессера, явно раздраженный.

– Давайте начнем наше представление, ребята. Теперь в этом деле накопилась критическая масса. Я уже говорил с кучей людей, и они все за нас. Процесс пошел. И нам нужно двигаться дальше.

– Мы вас поняли, Рон, – сказал Дэн. – Мы уже заканчиваем бриф для вас. Очень скоро все будет готово.

– Хорошо бы. Я говорил с Дейвом. – Лина знала, что в «Клифтон и Харп» есть только один Дейв, Дейв Уайтхед, управляющий партнер фирмы, глава всех тридцати семи офисов по всему миру, начальник более двух тысяч юристов, известный коллегам как El Gran Jefe – «большой шеф», – и он на моей стороне. Я сказал ему, что жду, жду, все еще жду вас, Дэн. А сегодня вы говорите мне, что нужно подождать еще? Я хочу, чтобы это был последний раз, Дэн, последний раз, когда я слышу слово «ждать»…

– Я понял, Рон. Четко и ясно. – Дэн оторвал взгляд от телефона, посмотрел на Лину и устало помахал ей. Под глазами у него были лиловые мешки, обвисшие, как использованные чайные пакетики. Лина подошла к столу и уселась в свое обычное кресло, к слишком низкой спинке которого уже привыкла – почти удобно, если сидеть выпрямившись, не пытаясь расслабиться.

– А вот и Лина, – сказал Дэн. – Она только что вернулась из Ричмонда и готова сообщить нам о своих находках. Лина? – И он подтолкнул телефон в ее сторону.

Лина поерзала, расстегнула смокинг, от которого теперь явственно пахло дымом, и с вожделением, достойным более интересного объекта, подумала о кофе, который так и не выпила.

– Это была очень полезная поездка, – начала она, чувствуя, как отступает похмелье. – Я нашла несколько важнейших документов в архиве Белл-Центра. Судя по этим документам, в 1848 году у Джозефины Белл родился ребенок, и этот ребенок был продан некоему мистеру Калебу Харперу.

– Ближе к делу, Лина, – рявкнул Дрессер по громкой связи. – У нас есть истец? У нас есть конкретные имена?

Лина почувствовала на себе тяжелый немигающий взгляд Дэна и посмотрела ему прямо в глаза. Она осознавала, что Гаррисон сидит в кресле рядом с ней и наблюдает.

– Вообще-то, да, – ответила Лина. – Имя есть. Баттл. Джаспер Баттл. Он музыкант. Живет в Нью-Йорке.

Челюсть у Дэна отвисла, а брови взлетели вверх.

– Фантастика! Отличная работа, – произнес Дрессер уже тише, как будто отодвинулся от телефона. Послышалось шарканье людей, входящих в комнату, мягкие шаги по толстому ковру. – Лина, что вы думаете о его предыстории? Можно ли удостоверить его родство с Белл?

– Думаю, да. В этом направлении еще предстоит поработать. – Ее голос дрогнул, и она откашлялась. – Но, похоже, что он… законный наследник.

Лина почувствовала, что краснеет, и с нарастающей паникой подумала, как же она докажет, что Джаспер – потомок Джозефины. Станет ли он разговаривать с ней снова? Почему она не обхватила ладонями его лицо, почему ушла из его квартиры?

– Ну, с нетерпением жду встречи с ним, – сказал Дрессер.

Дэн наклонился к телефону и сказал с почти маниакальной убежденностью:

– Рон, даю слово – через несколько дней. Клянусь, бриф будет готов ко вторнику. Не позднее.

Гаррисон похлопал Лину по руке, и она повернулась к нему. «Вторник?» – произнес он одними губами с нарочитой четкостью и подразумеваемым возмущением. Сегодня пятница. Скоро вторник. У них, Гаррисона и Лины, четыре дня, чтобы составить и отредактировать бриф по юридически сложному, весьма спорному, возможно, историческому иску, который другие, вполне талантливые юристы предъявляли и раньше – и всегда проигрывали.