Анна молча, со спокойной полу-улыбкой смотрела на нее. Было забавно видеть, как Любочка внутренне решается на «прыжок без страховки».

– Мы с Юрием… давно любим друг друга.

– Вот как?

– Да.

– На здоровье.

Любочка ожидала какой угодно реакции, но только не того, что она видела и слышала. Заготовленный дома монолог терял свою актуальность, а импровизировать по ходу пьесы Любовь Тимофеевна не умела.

– Вы что, не против?

Анна Наумовна пожала плечами.

– А если и против? Прикажете вцепиться вам в волосы? Устроить вульгарную драку? Что полагается делать в подобных обстоятельствах обманутым женам?

Любочка с удивлением заметила, что в глазах госпожи Левитиной притаился смех. Она издевается, что ли?

– Так вы согласны?

– На что, дорогая? – невинно спросила Анна Наумовна.

– Ну… не мешать нам с Юрием.

– Разве я мешаю?

Секретарша растерянно оглянулась, как бы ища поддержки у невидимых союзников. Полупустой зал «Геры» показался ей враждебным, настроенным против нее.

– Нет, но…

– Так что же вы все-таки хотите? – спросила Левитина, опуская ложку в десерт. – Как вкусно! Попробуйте.

– Я на диете… – машинально ответила Любочка и тут же разозлилась. Какого черта она отчитывается перед этой…

– Очень жаль, – вздохнула Анна Наумовна, отправляя в рот сливки с орехами. – Очень жаль.

– Вы дадите Юрию развод?

– Разумеется… если он попросит.

– Детей у вас все равно нет! – выпалила Любочка, покрываясь красными пятнами.

– Я знаю.

– Но ведь Юрий Арсеньевич должен иметь ребенка!

– И вы хотите помочь! – с готовностью откликнулась Анна Наумовна. – «Для батюшки царя родила богатыря»!

Красные пятна на лице секретарши слились в одну сплошную пунцовую маску. Она чувствовала, что играет во всей этой сцене какую-то неблаговидную роль, но не могла понять, в чем ее ошибка. Почему разговор принял иное направление и пошел не в том русле, которое она намечала?

– Продолжение рода – благородная задача! – усмехнулась Анна. – Но я еще раз повторяю свой вопрос: при чем тут я?

– Как же… разве вы…

– Нет, – покачала головой госпожа Левитина. – Меня это не волнует. Подобные дела вам надо решать с Юрием Арсеньевичем, а не со мной. Что еще?

Любочка не сказала и половину намеченного. Цель, которую она преследовала, приглашая в кафе на разговор жену Салахова, незаметно ускользнула, и теперь секретарша потеряла нить беседы. Что говорить? Что делать? Как дальше вести себя?

– Мы с Юрием… любовники! – привела она последний, решающий аргумент, который должен был расставить все точки над «и», заставить Анну Наумовну выйти из себя, взбеситься и «наломать дров». – Он обожает меня! Не может дня без меня прожить! Он все равно уйдет от вас, как бы вы ни цеплялись за него. Любовь сильнее!

Под «ломкой дров» Любочка подразумевала скандал, который устроит господину Салахову его «старуха», узнав, что ее благоверный изменяет ей. Они поссорятся и, возможно, заговорят о разводе. В пылу амбиций очень легко разрушить, что угодно, тем более брак. Вообще непонятно, на чем держится эта странная семья…

– Я вас понимаю, – Анна Наумовна сверкнула лиловыми глазами. – Юрий Арсеньевич очень привлекательный мужчина. Но… интересно выслушать мнение другой женщины. Не могу удержаться от любопытства. Достаточно ли он хорош в постели? Неловко, знаете ли, если он опозорился. Он вас устраивает как партнер?

Любочка опешила. Слова, готовые слететь с языка, застряли. Она закашлялась.

– Чего вы так испугались? – заботливо поинтересовалась госпожа Левитина. – Может, водички? Официант!

– Н-не надо… – прохрипела Любочка, вскакивая. – Ничего не надо.

Она повернулась и быстрым, нервным шагом пересекла зал. Последние метры перед дверью на улицу она пробежала бегом.

Анна с недоумением посмотрела ей вслед. Какие бывают нервные люди! Сама позвонила, попросила прийти, поговорить… И вдруг вскочила, побежала, как угорелая. Нет, мужчин иногда можно понять! Кого не выведет из себя подобное поведение?

– Голубушка, – сказала она официантке, которая приносила заказ. – У вас есть вишневый пирог?

– Да.

– Принесите. И еще кофе, пожалуйста!

Кора Танг не в силах была подняться с постели. Видимо, она ударилась при падении сильнее, чем ей сгоряча показалось. Зачем ее понесло на это дерево? Чудо, что она смогла добраться до дома.

Холодный компресс на лбу согрелся, и Кора со стоном опустила его в тазик с водой, отжала и снова водрузила на голову. Какая боль! Нужно позвонить Фариду – пусть приедет, поставит машину в гараж. Она просто не в состоянии сползти с дивана.

Кора потянулась к телефонной трубке, дрожащей рукой набрала номер.

– Алло, Фарид?

– Я.

– Мне… плохо, – простонала она. – Наверное, сотрясение мозга.

– Кора? Что случилось?

Она не собиралась посвящать его в свои дела. Тем более рассказывать, как поехала следить за Левитиной, залезла на дерево и свалилась оттуда. Ситуация – глупее не придумаешь… Черт бы побрал этих новых русских, от них одни неприятности!

– Ты меня слышишь? – взволнованно спросил Фарид.

– Да, да… мне трудно говорить.

Кора решила прикинуться несчастной. Она терпеть не могла подобных бабских приемчиков, но сейчас ничего лучшего в голову не приходило. Фарид волнуется – это хороший признак. Значит, она ему не совсем безразлична. Можно попытаться исправить положение, воспользовавшись болезнью. Правду говорят, что нет худа без добра!

– Что нужно сделать? – спросил он, попадаясь на ее уловку.

– Я бросила машину во дворе… приезжай, поставишь ее в гараж. И привези таблетки от головной боли, если тебе не трудно.

– Конечно. Может, врача?

– Пока не надо, – еле слышно сказала Кора, с трудом скрывая радость. – Так я жду?

– Через двадцать минут буду.

Как ни зол был Фарид на Кору за устроенный в кафе скандал, его живо тронул болезненный голос девушки. Все-таки они долго были вместе, делили не только постель, но и тревоги, и радости, и неудачи… Если Кора попала в беду, он обязан помочь ей.

Через двадцать минут, как и было обещано, Гордеев оказался у дома бывшей любовницы и сразу увидел «фольксваген», приткнувшийся у подъезда. Машину действительно следовало отогнать – она могла мешать проезжающим автомобилям.