– Хвала Отцу Сверху, ты еще дышишь! – Отстранив Канте от себя, он окинул его взглядом с ног до головы. – И, насколько я могу судить, на тебе ни царапины!

– Жить буду, – подтвердил принц, сбитый с толку приветствием вирлианца. Он ожидал, что Анскар станет корить его за своевольный поступок, может быть, даже арестует его. Однако по улыбке облегчения, разлившейся по суровому лицу старого воина, Канте понял, что тревога рыцаря была искренней.

Анскар нахмурил красный лоб.

– Но что тебе взбрело в голову, парень? Бежать с этой про`клятой тварью!

Канте вздохнул. «Очевидно, мой план был плохо продуман». И все же он обвел рукой убитых и раненых.

– Я пытался предотвратить все это. Я знал, что, если летучую мышь принесут в жертву, поселение подвергнется нападению.

– Как ты мог это знать?.. – Морщины Анскара стали глубже.

Разговор прервал Фрелль. Кашлянув, он отошел от молодого рыцаря с рассеченным лицом. Выбравшись из болота, алхимик вместе с двумя физиками ухаживал за ранеными. Казалось, за этот день он состарился на десятилетие. Его черная мантия промокла насквозь от крови. Выпрямившись, Фрелль стряхнул с себя рой мух и махнул рукой, отгоняя их.

– Мы получили известие о том, что на юге собираются в большом количестве летучие мыши, – прибегнув ко лжи, объяснил он рыцарю. – Нетрудно было предположить, что эта орава поспешит на подмогу своему сородичу.

Обернувшись, Анскар посмотрел на школу. С третьей террасы поднялась огромная тень, тяжело взмахнув крыльями, держа в когтях изуродованное тело.

– Если бы мы только знали… Да уж, в их лютости есть своеобразное благородство.

Фрелль проводил взглядом поднимающуюся крылатую тень.

– Стоит ли удивляться, что они забрали всех своих сородичей – живых и мертвых?

Принца волновал более насущный вопрос, и он обратился с ним к Анскару.

– И что дальше? Что будем делать?

Предводитель вирлианцев положил секиру на плечо.

– Точно не могу сказать, но с охотой на летучих мышей явно покончено. – Он угрюмо посмотрел на горстку жителей Фискура, стоящих в кругу костров. – Напрасно мы решили ублажить этого мерзкого труса!

Верховный градоначальник Горен что-то объяснял своим землякам.

– Ублюдок получил свою жертву, – проскрежетал зубами Анскар, – но ценой четверти нашего войска. Теперь очевидно, что мы не сможем перенести битву в болота, не говоря уж о штурме их горного дома.

К нему шагнул Фрелль.

– А как же желание короля собрать яд этих существ и создать на его основе смертоносное оружие?

Вирлианец пожал плечами.

– Королю Торанту придется довольствоваться теми железами, что мы уже собрали.

– Какими железами? – нахмурился Канте. – Откуда они взялись?

– От той твари, которую ты так метко подстрелил, мой принц, – хлопнул его по плечу Анскар. – Исповедник Витхаас вырезал из трупа пару желез размером с мой кулак, прежде чем останки бросили в огонь.

Несмотря на жар от костров, Канте ощутил холодный озноб. Он вспомнил, как Исповедник и гюн куда-то скрылись перед самым нападением. «Где они сейчас?»

– Будем надеяться, теперь мы можем забрать свою добычу и убраться отсюда восвояси, – продолжал рыцарь. – Конечно, нам осталось сделать еще одно дело. Мы не можем вернуться в Вышний без последнего трофея.

– Это еще какого? – спросил Канте.

Обступившие верховного градоначальника разразились громкими торжествующими криками. Протиснувшись сквозь своих людей, Горен поднял руку и заорал, обращаясь к топям:

– Краск, болотная тварь, ну наконец ты вернулся!

Канте заметил широкий плот, приближающийся к берегу. На нем толпились оборванные бородатые люди, размахивающие острогами и пиками. Один из них мочился с борта.

– Я пригласил этого ублюдка в наш лагерь, – сказал Анскар, кивая на верховного градоначальника, – только потому, что он обещал раздобыть нам ту девчонку, которую так жаждет получить твой отец, ту, которая выжила после яда летучей мыши и вновь обрела зрение.

Канте и Фрелль переглянулись.

«Никс…»

Горен вместе со своими людьми приблизился к кромке воды.

Анскар подтолкнул принца, приглашая его следовать за собой.

– Давайте-ка посмотрим, выловили ли эти местные что-нибудь сто`ящее. Говорят, видели, как девчонка вместе с каким-то толстым парнем покинула школу и направилась в Брайк.

Отстав от вирлианца, Канте поравнялся с Фреллем.

– Что будем делать?

– Молчать! – схватил его за локоть алхимик. – Это все, что нам остается. Мы должны выяснить, как складывается игра.

Когда они подошли к людям Горена, плот воткнулся в берег. Вперед вышел широкоплечий мужчина в одежде, такой поношенной и протертой, что, казалось, она была сшита из старых сетей. Спрыгнув на берег, он провел рукой по всклокоченной бороде, отирая грязь с ладони, и схватил Горена за руку.

Поморщившись, верховный градоначальник ответил на приветствие, разглядывая тех, кто на плоту.

– Ну?

– У нас есть для тебя кое-что, – ухмыльнулся Краск, отступая в сторону.

Обитатели болот подтолкнули вперед двух мужчин. Один из них был похож на повзрослевшую копию Бастана, только один глаз у него заплыл. Другой сам протиснулся вперед и сошел на берег, с раскрасневшимся от гнева лицом.

Это был отец Никс.

Затаив дыхание, Канте осмотрел плот, но девушки не увидел.

Старик решительно направился к Горену.

– Горен, что все это значит?

Верховный градоначальник невозмутимо смерил взглядом разъяренного жителя болот.

– Где твоя дочь, Полдер?

Пропустив его слова мимо ушей, старик обвел взглядом разбросанных вокруг убитых и умирающих. Он побледнел, только сейчас осознав в полной степени масштабы нападения.

Горен шагнул к нему нос к носу, привлекая его внимание.

– Полдер, где твоя дочь?

Старик тряхнул головой. Его голос звучал глухо от потрясения и ужаса.

– Наверху… наверху в школе.

Верховный градоначальник схватил его за грудки.

– Нет, ее там нет! И ты это знаешь! Твою болотную шлюху видели бегущей через Брайк! Несомненно, она спешила домой!

Продемонстрировав недюжинную силу, старик сбросил с себя руки Горена.

– Тогда ищи ее там, мерзавец! Мы с мальчиками весь день занимались нашими буйволами!

– Твой дом мы уже обыскали. И когда мы закончим с тобой, спалим эту кишащую вшами лачугу! – Верховный градоначальник придвинулся вплотную к Полдеру. – А для твоей дочери уготовлено кое-что похуже!