Постояв в темноте, прислушиваясь к словно бы сверхъестественным, не похожим ни на что звукам, вычленил среди них слабые стоны медленно умирающих людей. Надев шлем и осмотревшись с помощью системы ночного видения, убедился, что нахожусь на пустыре перед холмом, а звуки доносятся с другой стороны. Вероятно, этот холм был не чем иным, как насыпью над бомбоубежищем…

Сверху, свесившись из окна, за мной следили отец с дочкой – генерал-губернатор и его администратор. Визор вычленил их лица: наполненное тревогой у Лары и исполненное отстраненным интересом у хозяина цитадели и всего этого мира. Мира, который больше ему не принадлежал, цитадели, которую он не мог контролировать.

Только интересно, как они меня видят в темноте?

Я перестал об этом думать, как только взобрался на холм. От возникшей передо мной картины кровь застыла в жилах.

У подножия, среди свалки каких-то железяк, был сделан круг из вбитых в землю копий. А на них виднелись… тела людей…

В доспехах и без, проткнутые копьем в живот или насаженные на острие вертикально, все были живы, шевелились и изредка стонали. А в центре круга, склонив голову будто в знак почтения, неподвижно возвышался некто в старом балахоне. Ни рук, ни лица не было видно, но я ощущал, что от каждого бьющегося в агонии человека к нему протянут невидимый канат, похожий на гигантского червя. Энергетические волны, порождаемые нестерпимыми мучениями жертв, шли к нему по этим канатам, насыщая энергией, делая сильней…

В стороне лежали несколько словно бы изломанных тел солдат – вероятно, это существо напало на патрулирующий взвод и, несмотря на яростное сопротивление, захватило в плен его большую часть… А подошедшая подмога, догадавшись, с кем имеет дело, отступила.

Должно быть, это была очень серьезная тварь. Что же, посмотрим насколько.

Если действовать по уму, необходимо было провести разведку сил противника и не лезть напролом. Но каждая потерянная зря секунда оборачивалась непереносимой болью для этих бедолаг. Сбежав с холма, хотел прыгнуть на чудовище из-за спины, но оно ожило и развернулось навстречу. Балахон откинулся назад, и то, что я увидел… оказалось как минимум удивительным.

Белоснежный череп обратился на меня пустыми глазницами. В них не было никакой искры, но из черных, казавшихся бездонными провалов меня изучал чуждый всему живому разум.

На секунду я решил, что это и есть бог Мортиус, но понял, что передо мной всего лишь один из его слуг. Лич. Кажется, так называют подобные существа.

Он ударил первым. Ударил тем, чего я не смог опознать. Это не было волной энергии, которую преобразуют маги, от него в мою сторону не двигалось никаких мыслеформ, просто в тонком мире произошли едва уловимые изменения и эхом отозвались на физическом плане.

Меня оторвало от поверхности, подняло метров на пять и с огромной силой грохнуло оземь. Даю слово, если бы не противодействующие неведомой силе, захлебывающиеся от двухсотпроцентного прилива энергии антигравы, меня бы не спасла никакая божественность. А так, хоть и ощутил себя размазанной по стеклу мухой, все же поднялся на ноги и нанес ответный удар.

Я – бог. Бог металла и техники, но что я мог сделать в данной ситуации?

Меня окружала груда металлолома, но, чтобы воспользоваться сущностью, требовалось две, а то и три секунды. Бывали ситуации, такие, например, как поединок с Инспектором на Аливрии, когда этих секунд у меня не было. Вот и сейчас враг не собирался давать мне ни мгновения – готовил новый удар. Опережая его, вынужден был атаковать врукопашную.

Мои глаза видели перед собой худую и хрупкую фигуру в балахоне, но руки утверждали, что бьют по гранитному валуну. Мозг любого другого уже оцепенел бы, а я изо всех сил продолжал колотить даже не шелохнувшегося противника.

Бездонные провалы глазниц попытались проделать со мной прежний фокус, но на этот раз, прежде чем ноги стали отрываться от земли, в голос завопило наученное горьким опытом подсознание. Ему, так же как и мне, не хотелось вновь чувствовать беспомощность и боль. Видимо, от этого возгласа и проснулась дремавшая во мне сущность.

Она наполнила каждую клеточку моего тела, не затронув при этом мой мозг. На этот раз розовая пелена не затмевала взора, голова не разрывалась от боли, туман не стремился взять надо мной контроль. Сама же сущность без моего участия погасила энергию, направленную на меня из тонкого мира. Я приземлился на ноги без всякого ущерба для себя, но ничего не успел сделать из-за новой атаки.

Тварь в балахоне соображала удивительно быстро – стоило ее излюбленному приему не сработать, и она воспользовалась другим. В моей груди словно появилась пудовая гиря, она сжимала легкие, пока из них не вышел весь воздух. А я не мог заполнить легкие вновь – все мои попытки вдохнуть хоть самую малость воздуха тонули в пучине отчаяния. Под бесстрастным взглядом Тьмы, обитающей в глазницах мертвеца, у меня сжалось сердце. Его прихватило, словно тисками, не дающими не то что биться – трепыхаться.

Содрогаясь от леденящего внутренности давления, сделал два шага и схватил лича за то место, где у человека должно было располагаться горло. Одновременно с этим моя сущность идентифицировала новую угрозу и мигом выбросила из тела нечто, породившее нарастающее давление. Я с наслаждением вдохнул воздух и с облегчением услышал стук собственного сердца…

Тут же сдавил гада сильнее, но шея не поддавалась, позвоночный столб был крепок, как лом.

В шлем сбоку саданул кирпич. Тут же рассыпался, не причинив вреда, но вслед за ним в затылок ударило что-то, похожее на наковальню. Я закачался, едва не упав, о шее скелета в балахоне больше и не вспоминал. С земли в воздух поднимался всякий хлам: начиная от камней и железного мусора, кончая телами солдат в боевых доспехах и даже ржавым остовом древнего авто…

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что в следующий миг все это упадет на меня. И я сделал так, чтобы на месте точечной бомбежки меня уже не было, о чем ни капли не пожалел.

Несколько тел солдат на бешеной скорости врезались друг в друга, загрохотали посыпавшиеся на них камни, а от упавшего сверху авто содрогнулась земля.

Впервые за долгое время меня охватил гнев. Да как же так? Я, бог, не в силах расправиться с каким-то скелетом в рясе? Тяжелая кровь ударила в голову, в глазах потемнело, и тупая сущность, продолжавшая действовать автономно от меня, связала гнев с недавним возбуждением эфира и наконец решила, что творящиеся неподалеку события являются негативными и даже враждебными.

Остов машины вновь начал подниматься, а с копий, разбрызгивая кровь, стали срываться люди – лич не мелочился в выборе инструментов для моего убийства. Однако от меня пошла короткая волна, пронзившая всю материю на пару километров. Я буквально ощутил зашифрованное в ее составе слово. «Запрещаю!» – гласило оно.

Авто и раненые солдаты, так и не набрав высоты, рухнули на землю. Лич покрутил черепом, похоже удивляясь тому, что окружающие предметы более ему не подчиняются. Он уставился на меня как раз в тот момент, когда я, мой гнев и сущность, слившись воедино, нанесли сокрушительный удар.