– Да, конечно, но…

– Взаймы дают только богачам. Красавицы обращают внимание только на тех, у кого красивая подруга.

Решительно, некоторые особенности человеческого поведения ускользают от моего понимания.

– Зачем останавливать свой выбор на том, что уже принадлежит другому?

– Потому что люди не в состоянии составить собственное мнение. Чужие желания дают им понять, чего следует желать.

До меня начинает доходить то, что Рауль пытается объяснить мне. Флиртовать с Матой Хари, чтобы привлечь внимание Афродиты…

– Ладно, – сдается Рауль, – если ты не хочешь, тогда Мата Хари моя.

Из моего горла независимо от меня вырывается громкое «нет!».

Рауль смотрит на меня с торжествующей улыбкой.

Я поспешно встаю. Но я опоздал. Меня опередил Прудон. Они танцуют. И чем дольше они танцуют, тем сильнее становится мое желание.

Я мечтательно смотрю на них. И не я один. Жорж Мельес ждет, когда закончится танец. Когда музыка смолкает, я бросаюсь вперед.

– Мата, можно тебя пригласить? Рауль издали одобрительно кивает.

– Почему бы и нет, – спокойно отвечает она.

В ту секунду, когда она берет меня за руку, я прошу Верховного Бога: если вдруг он видит меня сейчас в бинокль или подзорную трубу, пусть пошлет медленный танец.

Но нет. Кентавры решают, что пора сыграть рок-н-ролл. Что ж, тем хуже. Я танцую как могу, стараясь не выкручивать партнерше пальцы и не наступать ей на ноги. Ощущения от прикосновений к ней удивительно не похожи на то, что я испытывал, когда коснулся Афродиты.

Танец заканчивается, мы благодарим друг друга и стоим, ожидая, сами не зная чего. Тут появляется Жорж Мельес и приглашает Мату на следующий танец.

Минутное замешательство.

Оркестр начинает медленную мелодию.

Я не могу упустить свой шанс.

– Извини, Жорж, – говорю я, – я хотел бы еще потанцевать с Матой.

Музыка кажется мне знакомой. Это «Отель Калифорния» группы «Eagles», знаменитая медленная композиция времен моей юности на «Земле-1».

– Я хочу тебе наконец-то сказать, как я благодарен за то, что ты сделала там, наверху… Ты спасла мне жизнь, когда Медуза… В общем, твой поцелуй…

Мата делает вид, что не понимает.

– Любой поступил бы так же, – отвечает она.

– Ты уже много раз выручала меня, а я ни разу тебя не поблагодарил по-настоящему.

– Ну да, уже много раз.

– Ладно, может, я неудачно выразился. На самом деле я хотел сказать… Если бы не ты, я бы давно уже вылетел из игры.

Музыка становится все прекраснее. Оркестр подошел к тому месту, где две гитары вступают в диалог-поединок, но сейчас этот пассаж исполняют лютни.

– И еще я хотел бы поблагодарить тебя за мой народ. Если бы ты не дала ему убежище, у меня не осталось бы ни одного свободного человека.

– Мария Кюри тоже приняла твой народ.

– Но не в этой части света.

– Союз с тобой выгоден и мне, – мягко говорит она.

Мы кружим по площадке.

Ее пот слегка отдает опиумом, и это пьянит меня. Афродита пахла карамелью и цветами, Мата пахнет сандалом и мускусом.

– Еще я должен поблагодарить тебя за то, что ты помогла мне, когда я напился.

– Не стоит.

Я произношу слова благодарности, и, удивительное дело, мне становится все лучше. Словно я выплачиваю старый долг. Что-то налаживается в космосе. Я совершил ошибку, теперь я ее исправляю. Чем сильнее я испытываю благодарность к Мате Хари, тем лучше я себя чувствую.

– Я был так глуп.

– Все в порядке. «Глуп тот, кто восхищается всем подряд», – говорил Эдмонд. Я думаю, что слово «глупец» происходит от латинского корня[18]и означает «пораженный удивлением».

– Он еще говорил: «Змея слепнет во время линьки», – добавляю я.

Я танцую и счастлив, что Мата Хари так близко. Мне кажется, будто меня ведут за руку. И в прямом, и в переносном смысле. Я сделал первый шаг, теперь дело за ней. Все так удачно складывается, и мне хочется плыть по течению.

Я вспоминаю о «стадии зеркала» из Энциклопедии Уэллса. Мы думаем, что любим другого человека, а любим на самом деле его отношение к нам. Мы узнаем себя в другом, как в зеркале. Мы любим самих себя, собственное отражение в партнере.

Мы танцуем вместе несколько медленных танцев. Потом я предлагаю уйти из Амфитеатра.

Я замечаю, что Афродита искоса наблюдает за нами.

Через несколько минут мы с Матой Хари оказываемся в постели, и мое тело вспоминает ощущения которые я испытывал в далеком прошлом.

В Библии, в книге Бытия, нет упоминания о Лилит, но о ней говорится в «Книге Зогар» («Книге Сияния»), одной из главных книг Каббалы.

Лилит – первая женщина. Ее Бог создал вместе с Адамом из глины и оживил своим дыханием. И потому она равна Адаму. Ее называют той, которая «породила душу Адама», до тех пор не имевшего души. Лилит вкусила плод познания, но не погибла, а узнала, что «желание сладко». Обладая этим знанием, она становится требовательной и ссорится с Адамом, не желая оставаться внизу во время полового акта. Она предлагает Адаму меняться местами. Адам отказывается. Во время ссоры Лилит совершает грех – произносит имя Божие. Она бежит из Рая. Бог посылает за ней трех ангелов, которые угрожают убить ее детей, если она не вернется. Лилит не подчиняется их требованиям и остается жить одна в пещере. Эта первая феминистка производила на свет сирен и демониц со змеиными хвостами. Их красота сводила мужчин с ума.

Позаимствовав эту легенду, христиане представляли Лилит – «Ту, которая сказала „нет“», – в образе ведьмы, королевы, черной луны (на иврите «Леила» означает «ночь»), подруги демона Самаэля.

На некоторых средневековых католических гравюрах Лилит изображена с вагиной на лбу (в то время как рог на лбу единорога символизирует фаллос). Лилит считается соперницей Евы (которая тем более покорна, что сделана из ребра Адама), ей чужд материнский инстинкт, она любит наслаждение ради наслаждения и готова платить за свободу жизнью собственных детей и одиночеством.

Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том V

Мата Хари скользит по моему телу, следуя карте нервных окончаний, ласкает вены, целует там, где кожа тоньше всего.