— Я был совершенно не прав, когда вот так пренебрежительно высказывался. Это было с моей стороны недалекостью. Мне бы хотелось обдумать все это гораздо основательнее.

— Что ж, — ответила она, послушно пожав плечами, — раз уж ты спрашиваешь, в церкви Святого Дэвида в полях есть один человек по имени Джеффри Уэйнрайт. Я ему черкну пару слов насчет тебя. Если хочешь.

— Хорошо. Прекрасно.

Хорошо. Прекрасно. А теперь, Шехерезада, когда со всем этим религиозным дерьмом покончено, что ты скажешь насчет партии в карты и бокала шампанского? По крайней мере, тут все было ясно. По сути, это впервые в жизни бросилось ему в глаза с такой силой: религия — антихрист эроса. Нет, эти две темы — гоночный демон и Бог, Бог и гоночный демон — друг с другом не сочетались. Так он, во всяком случае, решил тогда.

— Тимми в Джеффри Уэйнрайта верит безоговорочно, — добавила Шехерезада. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Не рассказывай Лили, — сказал он, когда она закрывала перед ним дверь. — Она это не одобрит.

И вот, чтобы придать законченность достигнутому за эти выходные, всем своим моральным и интеллектуальным прорывам и победам, он сунул руку в задний карман и перечел письмо снова, на сей раз без Лилиного дыхания на шее.

Что толку эту рухлядь ворошить! От боли сердце замереть готово // И разум на пороге забытья. Не беда, что голова не так лежит, лежала бы душа правильно.

День на работе выдался скучный (август), и я решил оживить вечер фильмом с элементами насилия. Я был не прочь посмотреть «Человек по имени лошадь» — два часа мучений за счет Ричарда Харриса. Мне захотелось пропустить стаканчик-другой чего-нибудь покрепче, чтобы создать настроение, и я заглянул в. «Голову сарацина» у Кембридж-серкус — местечко, по описанию Вайолет, «хорошее». Почему, думал я, Вайолет считает его хорошим — разве что потому, что тут подают алкоголь? Что вообще за отношения у Вайолет с алкоголем — у Англии с алкоголем?

Это оказался далеко не самый плохой из пабов, ковры не намного сырее, чем коврики в ванной, пепельницы-миски еще не переполнены, посетители не замышляют твое убийство вслух. Тут следует заметить, что на той неделе я два дня подряд занимался вечерними новостями (Вьетнам). Когда заказывал, я почувствовал дрожжевой ветерок у себя на щеке и похлопывание по плечу и, еще прежде чем повернуться, почувствовал приближение насилия (насилия за мой счет). Странное это было ощущение. Тип, категория съезжает — приближается нечто в корне неизвестное (мне кажется, это хорошо схвачено в «Оги Марче», когда он наблюдает, как его брат избивает пистолетом пьяного: «Когда лопнула кожа, сердце мое повернуло вспять, и я подумал: неужели ему кажется — сейчас, когда у парня пошла кровь, — будто он знает, что делает?»). Страшно мне не было. Как тебе известно, страшно мне не бывает. Но ощущение было странное.

Я повернулся и обнаружил, что уперся глазами в большое, ромбовидное, тяжелое снизу лицо, причем со ртом, похожим на люк, а язык без дела разлегся на нижних зубах. Это лицо, несомненно, хотело сделать мне больно. Но физическая сила ему не понадобилась. Он сказал: «У тебя же есть сестренка по имени Вайолет?» Я медленно и подчеркнуто сказал: «А что?» — поскольку знал, что за этим последует.

Тут он обнажил свои верхние зубы и ухмыльнулся, кивнув. А после начал смеяться. Да, он хорошенько надо всем этим посмеялся. Потом этот чертов кретин оглядел меня сверху донизу и отвалил обратно к другим чертовым кретинам, сидевшим возле печки для разогревания пирогов, и они тоже принялись за это. Глазеют, ухмыляются, смеются. Между прочим, статус этого кретина в качестве кретина отнюдь не был не имеющим отношения к делу. Стоит ли подчеркивать, что я не подверг презрению кретина qua[82]кретина. Но когда речь заходит об особо тяжелых сексуальных провинностях твоей сестрицы, только чертов кретин станет тебе об этом рассказывать.

Кит, дорогой мой малыш, предлагаю тебе обдумать кое-какие положения. 1) Представь себе, что за парнем надо быть, чтобы тебе хотелось рассказывать такое брату. 2) Этот парень из тех, кого Вайолет считает хорошими, 3) Он подверг меня прямому насилию (Ну что, старший брат, и что ты теперь будешь делать?), причем из классовых соображений — месть мудаков; таким образом, вполне вероятно, что он подвергает прямому насилию и ее. 4) Ответ их был — двух мнений быть не может — групповым. Иными словами, Вайолет — из тех девушек, что гуляют с целой футбольной командой.

Помнишь, когда мы были маленькими, мы всегда говорили, что убьем всякого, кто к ней хоть пальцем притронется? Мы очень переживали по этому поводу. И так и говорили, снова и снова. Что убьем.

После этого стало казаться, что «Человек по имени лошадь» как-то не потянет. Поэтому я отправился в «Табу» и выжал что мог из «Подземелья, где капает кровь».

Я отчасти затронул эту тему в разговоре с ней, косвенно, а она сказала, причем с некоторым возмущением: «Я фемпераментная молодая девушка!» Почему она разучилась говорить по-человечески? Почему она говорит как человек, который привык сидеть в тюрьме?

Ты — единственный, кому это известно. Поспеши домой.

А потом Кит пересек двор, замерший в ожидании звезд, и вскарабкался по ступенькам в башню.

— Слышал? — произнесла Лили в темноте. — Не громыхание. Санта-Мария. Еще удар, и тебе — двадцать один.

Он не ответил. Поцеловал ее ухо, ее шею. Он не ответил. Ее рука, поласкав его плечи, его грудь, двинулась вниз. Пришло время выказать благодарность Лили. Пришло время быть благодарным Лили. Но Кит более не испытывал благодарности.

— Не могу, — сказал он. — Вайолет.

В его теле, стоящем на пороге двадцать второго года, возник соответствующий рефлекс. Однако Кит не откликнулся. Лили подержала его. Потом отшвырнула в сторону.

— Знаешь что? Член у тебя, — сказала она, — гораздо меньше среднего.

Он тут же решил не воспринимать это слишком серьезно. С другой стороны, он знал: все, что говорит тебе девушка на эту тему, по определению незабываемо.

— Правда? — ответил он. — Как интересно. Гораздо меньше, чем у всех остальных. Это ценная информация.

— Да, гораздо меньше. — С этими словами она перевернулась на другой бок. — Гораздо.

* * *

Там, наверху, в поднебесье, раскатывали огромные массы на титанических колесиках — подвижной состав небес, мобилизованный на гражданскую войну…

Тихая Лилина суматоха; на заре он то и дело ощущал ее; был еще и небольшой ломтик времени (почувствовал он), когда она стояла над ним и смотрела вниз, причем не с любовью. Только что произошла катастрофа (он случайно высыпал двухфунтовый пакет сахара в тончайшие недра старинных часов) — но вычистит это за него кто-нибудь другой, сон вычистит, он предоставил заниматься этим сну…

Наконец Кит услышал, как захлопнулись дверцы машины, затем — медленное, чудовищное рычание резины по гравию. И он приступил к задаче отделения реального от воображаемого, отделения фактов от вымысла. Женские формы и конфигурации, потом — мысли, подобные вопросам в кроссвордах повышенной сложности; они медленно рассеялись, и он задом, многократно разворачиваясь не под тем углом, въехал в начальное предложение. «Д.-Г. Лоуренс, должно быть, испытал существенное облегчение, когда сформулировал…» «Формулировка кредо неприкрашенного эгоцентризма, должно быть, принесла…» Кит вскинулся и сел, поставив ноги на пол. Все было оголено. Он был кастрирован, лишен любви, лишен секса; ему был двадцать один год.