– Ты что? – отозвался Рэм, – Ты ее целовал?

– Вы и правда хотите это выяснять прямо сейчас? Максим, скорее, сделай себе копию, стирай оригинал и поехали отсюда. Будем разбираться дома, а сейчас надо выбраться отсюда, – скомандовал Антон.

Макс, как завороженный, выполнил все действия, встал из-за стола и пошел к выходу. Мы плелись за ним. И надеялись, что у двери нас не ждут. Повезло – так и оказалось. Но вот выйти с самой базы оказалось непростым делом. Едва хватило сил, чтобы отключать тех лунных искателей, которых мы встречали по пути. Большую часть взял на себя Антон, а мне пришлось пользоваться еще и резервом силы Рэма.

Оказавшись на поверхности, едва не падала от усталости. Да еще и все мое существо разрывало от вопросов, на которые не у кого было получить ответы. В голове звенело воспоминание. Тогда, перед отправлением на Землю, я слышала голос в сознаниях сопровождающих: «Вы должны сделать все возможное, чтобы мальчик узнал, кто она. Вы поняли? Если он не узнает, все провалится. Делайте, что хотите, но выполните этот приказ». Могло ли это значить, что группа сопровождения заранее знала, что Макс – мой брат? Об этом ли шла речь? Или они хотели, чтобы Макс узнал, что я – орбис-луанка? Обо мне ли говорил тот голос? И с чего Лунные искатели решили, что Макс – мой брат? В этой мозаике явно не хватало кусочков.

От напряжения начала болеть голова. Дома мы вернули себе свои обличия и теперь сидели на кухне в полной тишине. Никто не знал, как начать разговор. Наконец, Макс вышел из состояния заморозки и взял из комнаты ноутбук. Запустил его и вставил флешку с данными, которые мы добыли на базе Лунных искателей. Некоторое время он молча просматривал файлы, а мы безмолвно следили за его действиями.

– Все сходится, – заговорил Макс и тут же умолк. Он пытливо рассматривал меня, – Ты знала? Знала, что ты моя сестра?

От холода в его голосе поежилась:

– Нет. Я даже не знала, кто мои родители. Не говоря уже о том, что у меня есть брат.

– Врешь! Не бывает таких совпадений! – теперь в его голосе звенел уже лед, – Почему ты мне не сказала? Неужели недостаточно было вранья?

– Да не знала я ничего! – от возмущения даже подскочила с кресла, – Думаешь, я смогла бы с этим играть? Это мои родители, между прочим. Которых я не знала и не помнила всю свою жизнь. Ты хоть понимаешь, что в этих дурацких файлах я впервые увидела их имена? Впервые увидела их лица! А ты все о своей драгоценной персоне печешься, думаешь, что для тебя тут спектакли разыгрывают! Мир не крутится вокруг тебя!

Из кухонного крана хлынула вода. Последние силы покинули меня, так что опустилась обратно в кресло. Непрошенные слезы лились по щекам, и я не сдерживала рыданий. На кухне повисла тишина – друзья даже не двигались. Только Рэм поднялся со своего места, быстрым движением остановил воду, взял меня на руки и сел вместе со мной. Укачивал меня, как маленького ребенка и гладил по волосам.

– Доволен? – зло бросил он Максу.

Тот не находил себе места. Он подошел к нам и неловко погладил меня по голове:

– Прости, Мими. Прости. Я… я не знал. Не подумал, что для тебя это может быть еще тяжелее, чем для меня. Прости… сестренка.

Подняла на него заплаканные глаза и только тогда осознала, что Макс – мой брат. Пусть только по матери, но он – единственный по-настоящему родной мне человек. И у него не было новой семьи, как у меня. Он остался совсем один в этом мире. В мире, который его отторгал. В мире, в котором на него шла охота. Буквально скатилась с коленей Рэма и бросилась обнимать брата. Казалось, прошла вечность, пока мне удалось совладать с чувствами и отпустить его из объятий. Макс смотрел на меня с нежностью:

– Быстро же ты подросла, малышка. Когда я видел тебя последний раз, тебе было чуть больше двух месяцев.

Это казалось дикостью. Еще никогда разница во времени наших миров не казалась такой наглядной. Не могла вымолвить ни слова, только смотрела на Макса, не отрываясь. И пыталась принять новую реальность, в которой теперь было все по-другому.

– Поехали, – сказал Макс и потянул меня за руку к выходу.

– Вы куда? – забеспокоился Рэм.

– Нам надо съездить в одно место, – ответил Максим, – Вернемся через пару часов. Никуда не уходите. Мими, возьми шлем. Спутника оставь здесь, поедем на моем мотоцикле.

Кивнула, подхватила шлем и вышла из квартиры следом за Максом. Мур все понял из разговора и остался рядом с Лиссой.

Мы вышли на улицу, Макс завел мотоцикл, а я пристроилась у него за спиной.

– Домчимся быстро. Нам километров сто ехать, не больше.

И действительно, Макс гнал мотоцикл так, что я только диву давалось: неужто не страшно ему на такой скорости? Но, как ни странно, полностью ему доверяла и ни на минуту не усомнилась в том, что мы прибудем к месту назначения в целости и сохранности. Так и случилось. Уже скоро мы въехали в маленький городок и сбросили скорость до разрешенного значения. Позже мы припарковались в уютном дворике.

– Дальше пешком, – сказал Макс и двинулся в путь.

Я молча следовала за ним. Мы вышли из двора, пересекли дорогу и вошли в лес рядом с автобусной остановкой, которая называлась «Белкинский овраг». И там действительно был овраг. Мы спустились по одному склону и сразу поднялись на противоположный. Минут через пять неспешной ходьбы завиднелась куцая оградка, а за ней – кладбище. Аккуратные надгробные плиты жались друг к другу и утопали в цветах и зелени. Мы шли мимо них, не останавливаясь и не задерживаясь, пока не достигли трех одинаковых белых плит, на одной из которых сидел маленький грустный ангел из мрамора. На плитах увидела знакомые имена и вопросительно поглядела на Макса.

– Да, это могилы родителей и… твоя собственная.

В тот миг мной завладели смешанные чувства. Было слишком странно и страшно видеть свою же могилу. Но в то же время что-то внутри тогда встало на место. Всю жизнь гадала: кто я, кто мои родители, кем бы я могла стать? Нет, конечно, я никогда не считала своих приемных родителей чужими и любила их всем сердцем, но крошечная часть моей души всегда твердила, что где-то жили люди, которые ждали моего рождения, которые любили меня и называли своим ребенком. И до сегодняшнего дня я даже не знала их имен. А теперь у меня был шанс узнать.

– Расскажи мне о них, – попросила я Макса.

И он стал рассказывать. Я вглядывалась в фотографии на надгробиях, а он говорил. Про мать, про то, как она встретила моего отца, как она была влюблена и счастлива. Как они радовались моему рождению, хоть я и не была запланированным ребенком. И как был доволен Макс, который так долго пытался вдохновить маму на новое знакомство. Как он мечтал о сестренке и ждал моего рождения… Как погибла его семья, оставив за собой лишь гнетущую пустоту. Он говорил и говорил, и слезы скатывались по его щекам. Кажется, внутри него выстрелила пружина, которая закручивалась все туже каждый день. Я чувствовала, как с каждым словом из брата уходит накопленная тоска и обида на жизнь. Когда он закончил говорить, мы еще долго сидели, обнявшись, у надгробий. Стало смеркаться.