начало, — проревел Рудольф. — Считаю до трех. Если на счет «три» я не получу браслет, клянусь, ты можешь попрощаться со своим дорогим муженьком. Один...

Сэмюел медленно шел по коридору, из последних сил держась за стену. Ему ни за что не дойти до двери вовремя. Рудольф убьет маму, а он даже пальцем не успеет пошевелить... Сэм в отчаянии закрыл глаза и попытался собрать остатки энергии, чтобы замедлить сердечный ритм. Напрасные усилия... Боль была так сильна, что не думать о ней было невозможно, и сосредоточиться на сердечном ритме не удавалось.

— Два...

— Клянусь, я понятия не имею, где браслет, — повторяла Элайза, в голосе ее уже слышался испуг. — Если бы я знала...

Сэм попытался крикнуть, что Золотой обруч у него, но слабый звук, вырвавшийся из горла, потонул в крике Элайзы и грохоте мебели. Рудольф снова ее ударил!

Настала тишина...

— Три... — удовлетворенно произнес Татуированный.

До приоткрытой двери оставалось не больше метра. Сквозь щель Сэм увидел маму, лежащую на ковре, между опрокинутыми креслом и столиком. Кажется, она была без сознания.

— Мама! — глухо выкрикнул он. — Мама!

Превозмогая боль в животе, хромая, он ввалился в комнату и рухнул к неподвижному телу.

— Что за..? — проревел Татуированный.

Но Сэмюелу было не до него. Он стоял на коленях рядом с мамой, а та лежала на полу, и из ссадины на виске сочилась кровь. Не обращая внимания на крики Рудольфа, Сэм приложил ухо к маминой груди. Под блузкой в горошек сердце по-прежнему билось... Она еще жива!

— Немедленно посмотри на меня, а не то я тебе прострелю шкуру! — скомандовал Рудольф.

Сэмюел помедлил секунду и решил повиноваться. Мама жива, это главное... Он придумает, как вытащить ее отсюда, а пока надо слушаться. Он осторожно повернулся, прикладывая усилие, чтобы не морщиться от боли. Стоящий перед ним Рудольф был моложе того, с которым Сэм был знаком в своем настоящем. Меньше морщин вокруг глаз, волосы темные, только немного седины на висках, фигура стройнее... А вот взгляд тот же: жесткий, злобный. И подбородок всё так же выдвинут вперед, как у дикого зверя, приготовившегося прикончить жертву. Одетый в светлый летний костюм, Рудольф держал в руке пистолет с непропорционально длинным дулом (наверное, глушитель?). Дуло это было нацелено на Сэма.

— У нее кровь, — прошептал Сэм как можно громче. — Надо отвезти ее в больницу.

— Ты, кажется, крикнул «мама», когда вломился сюда? Что за ерунда?

Сэмюел изо всех сил старался сохранять достоинство, хотя живот по-прежнему разрывало на части.

— Отвечай, — потребовал Татуированный. — Почему ты назвал ее мамой? У нее всего один сын.

И ему, насколько я знаю, лет десять или одиннадцать. Я его несколько раз видел, и...

Он вдруг оглядел Сэма с подозрением: эта льняная одежда — где ты ее взял?

— Она ранена, — стоял на своем Сэм, с трудом выговаривая слова. — Ей необходима помощь.

Продолжая держать его на прицеле, Рудольф нагнулся к Сэму поближе.

— Невероятно! — воскликнул он. — Ты на него похож, да... Только постарше!

Внезапно он отступил на два шага назад, как будто начал понимать.

А ну встань! — приказал он. — Встань!

Сэмюел поморщился и с ужасной гримасой поднялся на ноги.

— Рассказывай, откуда ты взялся, потребовал Рудольф. — И не вздумай врать.

Сэмюел моргнул и почувствовал, что по-прежнему не способен сконцентрироваться, чтобы повлиять на свой сердечный ритм. Что же делать? Как убедить Рудольфа пощадить маму? А что, если... Что, если ему удастся привести такой довод, который произведет на Татуированного впечатление? Довод, который он и сам использовал, когда похитил Алисию...

— Я пришел предложить вам сделку, — объявил Сэм, откашлявшись.

— Сделку? Что за бред! О чём ты?

— Если вы уйдете и оставите маму в покое, я дам вам Золотой обруч.

Глаза Татуированного сверкнули алчным огнем, уголки губ дрогнули.

— Так он у тебя! — сообразил он. — Ты привез его из своей эпохи, да? Из какой? Четыре года спустя? Пять?

— Около того, да.

— Могу ли я тебя спросить, каким Камнем ты пользуешься?

— Камнем Барнбойма.

— Камнем Барнбойма, да что ты говоришь... Хочешь сказать, Марта тебе разрешает? Я думал, у меня эксклюзивное предложение!

— Я... Мне просто повезло, — объяснил Сэмюел. — Воспользовался моментом, когда она меня не видела.

— Повезло, говоришь? — повторил Татуированный. — Я не доверяю людям, которым везет. Везучие опасны. Ведь удаче невозможно противостоять, не так ли? Правда, иногда и она отворачивается... Ну и что же браслет?

— Я скажу вам, где он, когда смогу вызвать скорую, — сымпровизировал Сэм. — И если вы пообещаете уйти.

Татуированный кивнул:

— Конечно... Я позволю тебе вызвать скорую помощь, а ты взамен укажешь мне, где находится Золотой обруч. Честная сделка.

Говоря это, он противно ухмыльнулся, от чего смысл его слов оказался перевернут с ног на голову.

— Давай рассуждать логически, — продолжал он. — Ты являешься сюда в тот момент, когда я... скажем так, решаю вопрос с твоей матерью. Судя по всему, ты являешься прямиком из будущего: во- первых, ты сын Аллана, во-вторых, ты старше, чем должен быть, а главное — одет в эту странную одежду. Ее одной достаточно, чтобы понять, кто ты и откуда. Не говоря уже о том, что ты бледный как мел, а это, возможно, побочный эффект путешествия. И вот возникает вопрос: почему ты решил заявиться сюда именно сегодня?

Рудольф переместился чуть левее, чтобы держать в поле зрения одновременно и Элайзу, и ее сына.

— Можно, я выдвину гипотезу? Предположим, наша милая беседа с миссис Фолкнер закончилась не очень хорошо. Ведь всё возможно, правда? И что ты где-то там, в будущем, вбил себе в голову, что способен изменить ситуацию. Для этого тебе придется, конечно, вернуться в прошлое и привезти мне Золотой обруч. Именно в этот день. Это всё объяснило бы, правда? Не знаю уж, как тебе удалось это провернуть, но факт остается фактом: ты здесь. И по логике вещей предмет сделки должен быть у тебя с собой. Я бы даже сказал, он должен быть где-то на тебе... Так вот, если ты не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги в эпохе, в которой у тебя нет никакого повода умирать, я советую тебе вернуть на место столик и положить на него