Помимо золота Дельфов, существует легенда о королевском сокровище, которое спрятала в Разе Бланка Кастильская в разгар альбигойских войн. Действительно, древняя легенда упоминает о присутствии в Ренн-ле-Бен некой Королевы Бланки или Белой Королевы: речь идет о фее, воплотившей в себе черты древних богинь плодородия, наделявших богатством своих жрецов (если не сказать любовников). Вне всякого сомнения, это мифологический сюжет, на который впоследствии «наслоилась» легенда о Бланке Кастильской, чему способствовал живой интерес, который проявляла к Разе мать Людовика Святого: известно, что она всеми силами старалась захватить земли несчастного Транкавеля. История и миф сослужили друг другу хорошую службу.

Не будем забывать и о сокровище катаров. Эта история тесно связана с легендой о тамплиерах: известно, что тамплиеры покровительствовали катарам, нередко давая им приют и распоряжаясь их имуществом. Но, скорее всего, сокровище катаров заключало в себе не материальные ценности, а некие документы, повествующие о катарской доктрине. Священный тайник катаров, появившийся во время капитуляции Монсегюра, вероятно, находился в районе Ренн-ле-Шато, в частности на склоне Бюгараша, поскольку эта вершина имела как географическое, так и мистическое соотношение с погом Монсегюра. Графство Разе было страной катаров, его земли входили в катарский диоцез, поэтому нет ничего странного в том, что Совершенные могли доверить свое «сокровище» знатной верхушке Ренна. Это подкреплено историческими фактами; подтверждено также и то, что катарам удалось спрятать свои документы: известно, что четверо Совершенных, которым была доверена эта миссия, покинули Монсегюр накануне его сдачи и благополучно достигли Разе. Но остались ли они в графстве? Маловероятно. Впрочем, это не мешает некоторым искать последние следы окситанских катаров на склонах Бюгараша или в затерянных лощинах Разе.

Наконец, существует еще одно «сокровище»: Грааль. Но традиция, согласно которой Грааль был спрятан в землях Окситании, относительно новая, она не основана на народных преданиях. Ее смело можно считать одним из интеллектуальных изобретений конца XIX века, мифом, зародившимся в литературных, артистических и «герметических» кругах, в которых, как на том упорно настаивают, вращался Беранже Соньер во время своего пребывания в Париже. Таинственная атмосфера, царящая в грандиозном «видении Святого Грааля» Вагнера, не раз побуждала интеллектуалов конца XIX века определить местонахождение Замка Грааля. Одни считали, что Монсальваж находился во Франции, в Монсегюре, в то время как другие искали его в Англии, на месте аббатства Гластонбери. Мне бы не хотелось повторяться на эту тему,[146] поэтому замечу лишь, что о присутствии Грааля в Разе говорят в силу его контаминации с Монсегюром, который находится неподалеку.

Все эти предания выстроены по одной схеме, включающей в себя поиск утерянного объекта, который, попав в руки того, кто его достоин, вернет в мир счастье и гармонию. В подобной схеме заложено не что иное, как извечное стремление к Совершенству, впоследствии принявшее форму поиска некоего материального объекта и, наконец, превратившееся в обычные поиски богатства. Все зависит от цели, которую ставит перед собой ищущий.

Обязательным условием поиска сокровищ является инициация: случайные открытия в счет не идут. Как правило, люди, случайно наткнувшиеся на клад, никогда не используют свою находку по назначению. Впрочем, в основном они находят лишь часть того, что нужно найти. Случай Беранже Соньера не исключение из этого правила: скорее всего, первые открытия были сделаны аббатом случайно. Ему недоставало некой вещи — именно ее Соньер без устали разыскивал. Но невозможно получить искомое, если не владеешь ключом, который позволяет открыть тайную дверь, «дверь, ведущую внутрь», или, согласно выражению, используемому алхимиками, «открытую дверь в закрытый дворец короля». Чтобы добыть его, нужны терпение и наблюдательность: указать правильный путь может незаметный, малейший знак, который необходимо не только обнаружить, но и расшифровать. Так устанавливается система правил, которую прекрасно описал Роже Кайуа в своем произведении «Клетки шахматной доски»:[147]

Итак, вот оно! Слово, которое должно было прозвучать в этом отрывке, — конечно же, испытание. Действительно, право на обладание сокровищем не всегда принадлежит законному наследнику: на этом настаивают практически все народные сказки. В большинстве из них говорится о юном герое, разумеется, бедном, но очень умном. Благодаря своему уму он находит решение и расправляется с трудными ситуациями, в результате чего становится мужем принцессы, хотя не имеет на то никакого права, и в конечном счете узурпирует власть. Это награда за его ум и хитрость, проявленные во время испытания. Тот, кто выдерживает его, способен достичь и другого: именно такой ценой человечество способно прогрессировать, именно поэтому человеческое сознание может превзойти себя и достичь той стадии, когда человеческое существо (ничтожное создание, использующее лишь десятую часть возможностей своего ума) сможет уподобиться богу. Гордыня? Да, возможно, — но кто знает, не является ли она необходимым условием человеческой эволюции? Таков метафизический и теологический урок, преподнесенный нам рассказами о спрятанных сокровищах.

Сокровище обладает двойственной природой — как и все, что обычно скрывают от людских глаз. В тени может таиться как хорошее, так и плохое. Поэтому Роже Кайуа настаивает на двойной сути сокровищ. «Они невидимы и скрыты в тайниках; они являются талисманом из драгоценного материала, с ними связаны истории и легенды, порождающие суеверия.[148] Сокровище — это драгоценные камни, украшения или, строго говоря, вещи, вышедшие из употребления. Однако невозможно представить себе, чтобы тайник был набит банкнотами, векселями или чеками: бумажные деньги исключены из реестра сокровищ». Разумеется, бумажные деньги ненадежны и не могут обладать той магической аурой, которая необходима для сокровища-талисмана. Помимо этого, сокровище всегда олицетворяет собой наследие Прошлого: это символические остатки того, что было «в начале времен», в этом «святилище», предшествующем святому, сакральному, которое одновременно может быть и великим благом, и величайшим злом. В этом корни двойственного поведения ищущего, то притяжение и отторжение, которое он испытывает к сокровищу. В этом корни двойственной природы сокровища, которое может принести ищущему и вред, и пользу.