Хэйр зло посмотрел на него, наклонился поближе и тихо сказал:

— Шум меня не волнует, капитан. Это всё костюм, который вы напялили на меня. Крайне неприличный! Если бы не галстук, который вы, слава богу, позволили мне сохранить, я бы чувствовал себя голым!

Монро открыл последнюю дверь мрачного коридора, который вел из южного крыла в западное. Повернувшись лицом к трем посетителям, он — наверное, в сотый уже раз — громко сказал, заглушая шум из-за двери:

— Честное слово, джентльмены, я не понимаю, в чем необходимость этой… эк!.. инспекции! Последняя была здесь меньше года назад и нашла всё в полном порядке, без малейших упущений. И даже отметила значительные улучшения в управлении заведением.

Бёртон, надевший коричневый парик и длинную белую бороду, в сотый раз ответил:

— Я уже вам говорил: это чистая формальность. Был небольшой пожар, и бумаги последней инспекции сгорели. Мы обязаны восстановить их, и поэтому повторяем инспекцию. Я понимаю, что доставляю вам изрядные неудобства, но, поверьте, это неизбежно.

— Не поймите меня превратно, я вовсе не хочу избежать инспекции, — возразил Монро, — мне нечего скрывать. На самом деле, я очень горжусь тем, что мы здесь делаем, и счастлив продемонстрировать вам нашу работу! Просто вы кажетесь мне еще более въедливым, чем ваши предшественники, из-за этого вы мешаете нормальной работе больницы и… эк!.. тревожите пациентов.

— Мы следуем распоряжениям правительства, доктор.

— Как бы там ни было, я хочу, чтобы вы вписали в свой отчет: я скрупулезно исполняю свой долг, больница предлагает пациентам самое лучшее лечение, а все эти проверки потенциально опасны и чреваты неприятностями.

— Я непременно так и сделаю.

Немного смягчившись, Монро улыбнулся, состроил гримасу, отбросил голову вправо и сказал:

— Эк… В этой части больницы пациентов сравнительно немного. Однако те несчастные, которые находятся в палатах, весьма возбудимы и легко приходят в ярость, так что прошу вас не смотреть им в глаза. Кстати, именно поэтому у нас здесь нет общей палаты, а только отдельные.

Монро повел посетителей по грязному, усеянному дверьми коридору; старшая сестра секции приветствовала их реверансом. Оба его помощника скользили вдоль стен, открывая глазки. Бёртон, Бёрк и Хэйр переходили от двери к двери и заглядывали в квадратные клетушки, пытаясь игнорировать представавшие им омерзительные картины и лившуюся в уши брань. Они шли коридор за коридором: в каждом следующем было еще больше сестер, палат и кошмарных зрелищ человеческой деградации. Бёртон шел, скрестив руки у груди и прижав ладони к ребрам: он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел, как они дрожат.

В девятом коридоре четвертого этажа доктор Монро представил Бёртону очередную медсестру:

— Сестра Кэмберуик, она отвечает за эту секцию. Сестра, эти джентльмены из министерства: инспекторы Криббинс, Фэйтфул и… эк!.. Скайларк.

— Добрый день, джентльмены, — сказала сестра Кэмберуик, сделав книксен. — Уверена, что здесь вас всё вполне удовлетворит.

Проверка девятого коридора шла так же, как и всех остальных, пока Бёртон не обернулся к Монро с предложением:

— Доктор, я убедился, что мы только напрасно тратим ваше время. Не ускорить ли нам процедуру?

— Конечно, и с большой радостью. Каким образом?

— Помимо общей проверки, нам также предписано побеседовать с некоторыми членами персонала…

— В прошлый раз такого требования не было! — возразил Монро. — Уверяю вас, что условия работы… эк!.. совершенно…

— Конечно-конечно! — поднял руку Бёртон, не дав ему договорить. — Уверяю вас, это обычная формальность и лишь ради того, чтобы завершить дело и оставить вас в покое.

Бисмалла! Покой! Здесь? В этом Джаханнаме?[122]

Монро облизал губы, пожал плечами и кивнул:

— Хорошо. Очень хорошо. Как мы поступим?

— Мистеры Фэйтфул и Скайларк продолжат обход вместе с вами, а я тем временем побеседую с сестрой Кэмберуик и ее ассистентками: так мы соблюдем все условия инспекции. Потом сестра проводит меня в контору. Там мы попрощаемся с вами и, будьте уверены, составим самый благоприятный отчет. Осмелюсь даже предположить, что вы никогда больше не увидите нас.

Доктор тяжело вздохнул, улыбнулся, и лицо его снова перекосило. Через пять минут Бёртон уже сидел в маленькой комнате вместе с сестрой Кэмберуик. Дверь была закрыта, крики и ругань больных теперь были слышны приглушенно.

— Стакан чаю, мистер Криббинс?

— Нет, благодарю вас, сестра. Пожалуйста, садитесь и расслабьтесь. Это чисто рутинная процедура, вам незачем нервничать.

— Я не нервничаю. — Она села и поправила чепчик. — После работы в сумасшедшем доме перестаешь чувствовать собственные нервы.

— Полагаю, это большое преимущество?

— Да, сэр.

— Когда вы начали работать?

— В начале года. В первых числах февраля. — Она посмотрела ему прямо в глаза, потом опустила взгляд на юбки и разгладила их.

— А до этого?

— В Крыму. Когда закончилась война,[123]служила в работных домах.

— В Крыму… Вы, наверное, видели много страданий?

Он придвинул к ней стул и начал декламировать низким мелодичным голосом:

Там, где от ран солдат кричал,

Миледи с лампой я встречал.[124]

Она идет сквозь комнат ряд,

И ей любой страдалец рад.

И медленно, как бы во сне,

Он голову склоняет к ней.

Там, где солдат в бреду лежит,

По темным стенам тень бежит.

Как если б в небе дверь открыл

Господь — и тут же затворил.

Пришло виденье и ушло,

Недолго было там светло.

Текут истории года,

Но не исчезнет никогда

След от ее речей и дел:

В сердцах остаться он сумел.

Покуда Англия стоит,

Ничто свет лампы не затмит:

Ведь за добро стоит горой

Святая женщина-герой.

Нижняя губа сестры Кэмберуик задрожала.

— «Святая Филомена» Генри Уодсворта Лонгфелло, — прошептал Бёртон. — Посмотрите на меня, сестра. — Ее взгляд скользнул прочь, потом вернулся и остался. Бёртон начал едва незаметно раскачиваться взад-вперед. — Вы великолепно действовали там, в Крыму. — Она наклонилась поближе, чтобы лучше слышать. — И продолжаете великолепно действовать здесь. — Завороженная глубоким мягким голосом, она, сама не сознавая, что́ делает, начала раскачиваться в такт с ним. — И сейчас очень важно расслабиться, — прошептал он. — Вам поможет простое упражнение: я хочу, чтобы вы дышали именно так, как я скажу. Наберите воздух в правое легкое: вдох — выдох. Теперь — в левое: вдох — выдох. Медленно… медленно…