— Когда ты сделаешь…

Он не хотел больше слушать.

Прикрывая ее губы своими, Грэм дал ей то, о чем она просила, пару, которая следовала за ними обоими.

Крепко прижимая ее к себе, он взял ее приоткрытые губы с растущей потребностью, придав остроту небольшого стона, который превратился в мурлыканье, когда его язык скользнул по ее.

Вкус ее был чувственным наслаждением, к которому он привык с первым поцелуем. Полный жизни, обогащенный борьбой и самой природой упрямой независимости. Это была сущность самого изысканного эликсира, и он жаждал большего. Страдал по большему.

Откинув голову назад, он взял еще больше, пока она боролась, чтобы разделить контроль над их поцелуем. Сама ее природа отказывалась подчиняться, но ее подчинение было не тем, к чему он стремился. Не ее покорность и не просто пламенное удовольствие от нахождения в ней.

То, чего он жаждал в самых глубоких пределах своей безумной души — ее сердце. Сердце, которым даже сейчас он знал, что не обладал полностью.

• ГЛАВА 18 •

Кэт пыталась бороться с удовольствием, сдерживая какую-то часть себя, хотя знала, что в ней не было ни части, которую Грэм не пометил.

Его поцелуй господствовал над ней, питаясь голодом. Брачная лихорадка только усиливалась и сжигала ее тело, как лесной пожар. Одна широкая мозолистая ладонь обхватила набухший изгиб груди, а другая погладила бок, бедро, прежде чем переместилась на нижнюю часть живота и протолкнулась между бедрами.

Длинные, талантливые пальцы скользили по избытку влаги, которая собиралась между складками, скользили по клитору, изогнулись и нашли вход в глубины ее ноющего лона. И оказавшись там он не колебался. Когда его ладонь обхватила ее холмик, его палец скользнул внутрь нее, раздвигая чувствительные ткани, когда Кэт поднялась на цыпочки, задыхаясь от чистого восторга.

Толкнув палец внутрь, он нашел то ноющее местечко глубоко внутри нее, то единственное, которое обнаружил его зубец, когда он кончал внутри нее. Теперь кончик его пальца нашел его, потирая, лаская, подогревая растущую потребность, зреющую в ней, пока она не думала, что сможет выжить, если он заставит ее ждать намного дольше, чтобы достигнуть кульминации.

Его ладонь терлась о ее клитор, стимулируя его, усиливая каждое ощущение, накапливающееся в ее киске, пока она не была на грани умолять его взять ее. Ей нужно, чтобы он взял ее, жаждала этого, умоляла бы об этом, если бы его губы и язык не поглотили звук, рвущийся из нее.

Каждое уверенное прикосновение его пальца к этому пучку внутренних нервных окончаний подталкивало ее дальше, толкало ее все глубже в нарастающие волны чувственного разрушения. Одна рука скользнула вокруг ее спины, притягивая, прижимая к себе, когда ее колени ослабли. Его палец продолжал мучить ее, восхищать, доводя до безумия внутренней необходимости оргазма. Непослушный голод, пульсирующий внутри нее, заставлял ее бедра подниматься и опускаться в такт проникновению, скользя по его пальцу, когда она начала задыхаться, отчаянно пытаясь найти это прикосновение, эту единственную ласку, которая заставила бы ее взорваться в освобождении.

Грэм оторвал губы от ее губ, пододвинув рот к ее уху, чтобы прикусить мочку, когда к первому пальцу присоединился второй. Дополнительное проникновение смешало воедино удовольствие и боль. В растянутом лоне начался пожар, который возрос в туже секунду, когда он проник в нее. Проникнув в нее, оба кончика пальца нашли то место и стали гладить и потирать, создавая бурю такого ощущения, что она потерялась в его растущей силе.

— Ты, чертовски горяча, — прошептал он, снова покусывая ее ушко. — Такая милая. Вот оно, детка, возьми это. Объезди мои пальцы так же, как ты будешь объезжать мой член. Вот и все, мой котенок. Дай это мне, дай мне почувствовать, как ты кончаешь, сжимаясь вокруг меня.

Как будто все, что ей было нужно— его приказ, ее чувства взорвались. Спазмы повторного восторга струились по плоти, обнимая его пальцы, сжимая их, удерживая внутри себя, когда вопль мучительного удовольствия наполнил воздух вокруг них.

Кэт почувствовала прилив влаги, когда та потекла от его пальцев к ее бедрам, рябь мучительного экстаза вырвалась из сужающейся плоти прохода, когда удовольствие взорвалось там, охватывая ее клитор, где оно снова взорвалось.

Она дергалась в его руках, потоотделение увлажняло ее и его плоть, когда он держал ее во время шторма, стонал от голода, когда отпустил ее, сдерживая себя. Ей не нужно было думать о его удовольствии, не нужно было думать ни о чем, кроме взрывов, разрывающих ее и посылающих волны жестокого удовольствия по всему ее телу.

Однако шторм не утих. Даже когда каскадные дуги освобождения проносились сквозь нее, она все еще чувствовала, как внутри нее горит огонь, потребность молниеносно росла. Голод внутри нее к этой Породе был похож на болезнь, от которой она не могла избавится. Даже когда была уверена, что сможет сдержать ее, она все же вышла из-под ее контроля, потрясла ее чувства и сделала ее слишком уязвимой, слишком слабой для потребности, которую они разделяли.

— Вот и все, детка, — проворчал он ей на ухо, когда дрожь начала ослабевать, а хватка на его пальцах ослабла. — Теперь ты можешь объездить мой член.

Прежде чем она успела сделать что-то большее, чем отдышаться от его внезапного движения, он лежал на лежаке и притягивал ее к себе.

— Скачи на мне, Кэт. Давай, детка, уничтожь меня своей любовью.

Ее любовью?

О,боже, она любила его.

Она ненавидела и любила его. Страдала за него и из-за него. И она не могла отказать ни одному из них в этом шокирующем удовольствии.

Соединив его мощные бедра, ее колени уперлисьв подушки по бокам от него, когда она наклонилась вперед, держась руками за