принадлежит ему и жить должна для одного его:

530. Она наполнила его в своих объятиях счастливых

Блаженством неожиданным, неистощимым удивлением

От чуда восхитительного, силы притягательной.

Теперь, после погони долгой, увлеченной он требует её -

Единственную радость его души и тела:

535. Её божественная притягательность – неотвратима,

А хладнокровное владение собой внушает бессмертный трепет

И упоение, и вдохновение:

Страсть её самораскрывающихся настроений,

Божественная слава и разнообразие решений

540. Способны делать её тело, на взгляд его, всё время новым

Иль повторять очарованье первого прикосновения

И озаряющий восторг её мистической души,

И трепет её живого тела от биения

Самораскрытия нового, которым несть числа.

545. Начало новое наполнено словами, шутками,

А новое очарованье воскрешает старый поразительный восторг:

Он потерялся в ней, она – здесь небеса его.

И улыбнулась Истина игре благоприятной и прекрасной.

И, высунувшись из своих пределов вечных,

550. Великая и безграничная Богиня притворилась,

Что уступает сладость солнечную всех своих секретов.

И отдавая красоту свою, она в коротком поцелуе

Его коснулась своими бессмертными губами и, обнимая,

Эту осчастливленную голову прижала к груди своей:

555. Своим жилищем она землю сделала, ибо небес ей было слишком мало.

Так появилось в человеческой груди её оккультное присутствие;

Он её образ вырезал из собственного «я».

Она сформировала тело для объятья разума

И сразу же вошла в пределы мысли узкие

560. И пострадала тотчас же, ибо её величие втиснули

В убогое жилище одной Идеи -

Закрытую палату понимания одного мыслителя.

Она свои высоты опустила, примериваясь к росту наших душ,

Чтобы небесный взгляд ее не ослеплял взор человека.

565. При этом каждый смертный удовлетворен своим высоким достижением

И думает, что осчастливлен больше всех других,

Что он – царь истины, сидящий на своём особом троне.

Тому, кто обладает ею на поле Времени,

Отдельный отблеск её величия, скорее, представляется

570. Истинным светом – ярчайшей полнотой всей красоты её.

Но мысль и слово не могут охватить всю Истину:

Весь мир живет в одном единственном луче её звезды.

В закрытом, тесном, освещенном лампой, доме нашего мышления

Тщета нашего смертного зажатого ума

575. Воображает, что цепи мысли уже сделали её своей;

Но мы с нашими яркими оковами играем лишь;

Притягивая вниз её, мы связываем самих себя.

Под действием гипноза от одной блестящей точки

Не видим мы, сколь малым образом её мы обладаем;

580. Не ощущаем мы её все-вдохновляющую необъятность,

Не разделяем её бессмертную свободу.

Так это происходит даже с мудрецами и провидцами;

Ибо всё человеческое ограничивает всё божественное:

От наших мыслей нужно перепрыгнуть к ви́дению,

585. Нужно вдохнуть её божественной и безграничной атмосферы,

Признать господство её явное, обширное

Отважиться и сдаться полноте её.

Тогда сам Непроявленный отобразит своё обличье

В покое разума, как зеркале живом,

590. Непреходящий Луч сойдет в наши сердца,

И в вечность вознесемся мы.

Ведь, Истина гораздо шире и больше, чем её форма.

Из неё сделали тысячу икон

И её находят в идолах, которым поклоняются.

595. И всё же Истина сама собою остается и бесконечной.

Конец Песни одиннадцатой

Песнь двенадцатая

НЕБЕСА ИДЕАЛА

Всегда издалека манил нас верх совершенства – Идеал.

Проснувшись от прикосновения Незримого

И оставляя позади границы все, достигнутые нами,

Стремилась дальше Мысль – неутомимый, сильный первооткрыватель, -

5. Мир новый яркий постигая с каждым новым шагом. Она оставила

Известные вершины ради ещё непознанных: охваченная страстью,

Она искала Истину, которую осуществить еще не смог никто,

Она стремилась к Свету, не знающему ни рождения, ни смерти.

Каждый подъем неблизкий её души осуществлялся

10. Неизменно в небесах, присутствующих здесь всегда.

И с каждым шагом удивительного путешествия

По лестнице Существования формировалась

Новая ступень восторга и изумления -

Великая широкая ступень, огнем дрожащим озаренная,

15. Как если бы горящий дух там трепетал,

Поддерживая пламенем своим бессмертную надежду,

Как будто некий лучезарный Бог в нём свою душу отдавал,

Чтоб ощутить шаги паломника,

Который в спешке к дому Вечности взбирается.

20. С любого края всех светившихся ступеней

Сквозь синюю прозрачность плывущего Пространства

Был виден свод небесный подлинного Разума,

Похожий на сверкающие ленты, прильнувшие к луне.

Оттенки всех цветов, мерцая, наплывали друг на друга

25. В великолепии утренней зари, нахлынувшей на душу,

С восторгом трепетным сердечной интуиции,

С блаженством самопроизвольным, что приносит красота -

Очаровательные царства бессмертной Розы.

Над духом, помещенным в смертное сознание,

30. Проглядывали сверхсознательные царства небесного покоя,

Под ним – неясная угрюмая пучина Несознания,

Меж ними – за жизнью нашей – бессмертной Розы царства.

Дух дышит тайным воздухом:

Основа он вселенской радости и красоты,

35. Незримый, неразгаданный миром страдающим, слепым;

Взбирающийся из глубин Природы, хранящих его преданное сердце,

Он вечно расцветает у ног Всевышнего,

Питаясь таинствами жертвенными жизни.

Его бутон уже рожден и в человеческой груди;

40. Теперь прикосновением или присутствием его

Мир в землю храма превращен,

И всё вокруг нам открывает незнакомого Возлюбленного.

Во вспышке легкости и радости небесной

Жизнь уступает внутренней божественности

45. И в жертву небесного восторга приносит суть свою,

А душу открывает к счастью.

При этом видится блаженство, которое не прекратится никогда, -

Нежданная мистерия непостижимой Милости,

Позолотившая цветами наш мир багряной страсти.

50. Высшие боги, которые скрывали раньше свои лица

От страстных и порочных ритуалов людских надежд,

Теперь нам открывают имена свои и силы свои вечные.

Невозмутимое спокойствие в нас пробуждает клетки спящие,

Страсть плоти одухотворяя,

55. И, наконец, осуществляется то чудо,

Ради которого и создали жизнь нашу.

Под куполом безмолвным, белым виднеется сияние

И блики света вечного,

Ярчайшие лучи которого не знают ни рождения, ни смерти,

60. И грудь, что вскармливает солнечного первенца,

И крылья, что теснят безмолвья мысли страстные,

И широко открытые глаза, глядящие в духовное Пространство.

Сокрытые в нас центры силы неземной

Развернуты, как все цветы, навстречу небесам;

65. Разум, пронзенный трепетом Луча небесного, смолкает,

И даже тело преходящее может почувствовать тогда

И идеальную любовь, и счастье безупречное,

И радость от сердечного восторга и сердечной нежности,

Свободную от грубой и трагичной власти Времени,

70. И красоту часов размеренного хода жизни.

Всё это в царствах высших касается бессмертной сути;

Что здесь ещё в бутоне, там расцвело уже.

Там – святость Дома Пламени,

Яркий огонь богоподобной мысли и счастливого блаженства,

75. Восторженный идеализм небесных чувств;

Там – голоса чудесные, смех солнечный,

Журчащие водовороты в реках божьего восторга,

Таинственные виноградники златого, лунного вина,

Вся сладость и