одной из горничных подушку и напомнила: – Ты жена лиера. Будь ты хоть вечно рыдающим и сопливым нечто, любой из купцов захочет иметь с тобой дело. Это же прямая связь с лиером.

Я устало вздохнула и уныло кивнула. Увы, кузина была права, и это терзало мое самолюбие. Как бы я ни старалась, для всех марголинцев я буду в первую очередь женой их правителя, этаким приложением к царственному супругу…

– А вот и нет. – Тереза уверенно покачала головой. – Точнее, не сразу, но… Лари, помнишь, как ты стала старостой? Разве не по вложениям родителей в Вальехе поначалу оценивают учеников? Загресси тогда еще не были столь богаты, и место старосты ушло кому?

– Анике Дагер. – Имя соперницы даже сейчас вызывало у меня раздражение.

– Через сколько назначили тебя?

– Две недели, – скупо ответила я.

– Да, две недели, чтобы и окружающие, и администрация школы поняли, что на деньги и титул порой лучше закрыть глаза.

– А теперь я – Аника Дагер, – улыбнулась грустно.

– Нет. – Тереза лукаво усмехнулась. – Ты все еще Ларин, пусть на бумаге уже и АльКеран, но по рождению Загресси. Со всеми своими достоинствами и недостатками, жаждой признания и чувством справедливости. И разве это можно изменить фамилией?

– Спасибо.

Я шагнула к Терезе, но горничная заступила мне дорогу, умоляюще глядя на меня. Пришлось вздохнуть и вернуться на место, сесть и прикрыть глаза, позволяя бедным труженицам работать. Мне было неудобно перед ними, еще неудобнее оттого, что они видели меня в минуту слабости, но я была благодарна Терезе за ее слова. И за уверенность, которую она мне придала.

Я справлюсь. Какую бы цель ни поставила перед собой – я смогу ее добиться, потому что я – все еще я, а не приложение к мужу или рухнувшему на голову титулу.

Я кивнула своим мыслям и тут же виновато вздохнула:

– Простите. Больше не буду.

Исполнить обещание мне не удалось: мама, оставив папу на попечение Эрияра, присоединилась к сборам невесты.

И пусть в результате стрелка на моем левом глазу отличалась от той, что вышла на правом, я была счастлива. А Эрияр и вовсе не заметил неладного, размазав мне помаду после заключительных слов жреца, прибывшего в Марголин утренним рейсом. Покинуть Эр-Риенту ему предстояло этим же вечером: терпеть проповедников чужих культов – а любой жрец таковым и являлся – лиер не собирался.

Наш поцелуй утонул в гуле одобрительных воплей, а все потому, что место проведения самой церемонии пришлось перенести: Эрияру доставили такой объемный свиток с именами жаждущих приобщиться к лиерскому счастью подданных, что, казалось, это и не список вовсе, а полная перепись жителей города и окрестностей. А потому вместо берега озера мы с Эрияром стояли на вершине склона. Над нами летали стражи в своих драконьих, все еще вызывающих у меня некоторую оторопь, ипостасях, а внизу собрался, наверное, весь город.

– Прости, – шепнул мне Эрияр, – я не мог им отказать.

Я не стала уверять его, что понимаю. Вместо этого потянулась к губам мужа – уже по всем правилам, и по балиарскому закону, и по местному – и заставила его замолчать.

Руки супруга на моей талии сжались крепче. И, судя по аплодисментам, зрение у марголинцев было на зависть всем иным народам. О том, что ушлый демон решил заработать на лиерской свадьбе и с помощью зачарованных зеркал демонстрировал происходящее всем желающим за пару золотых монет, я тогда еще не знала. Но ничего, штраф вместе с налогом утешил мою душу не хуже извинений.

Эпилог

– Написано передать лично в руки виере АльКеран.

Управляющий замер на пороге столовой с ящиком в руках. Поверх ноши был завязан крупный алый бант.

– Отправитель? – уточнил Эрияр, ставя на стол чашку чая, которого он не успел даже пригубить.

– Не указан. Но коробку проверили. Виер АльКинет лично ее вскрыл и осмотрел содержимое.

Я поджала губы, но промолчала: увы, глава службы безопасности мог себе позволить так непочтительно влезать в мою личную жизнь.

– После чего вернул все на место и повязал бантик?

– Именно так, – кивнул управляющий и добавил: – Насколько мне известно, бант – инициатива виера.

Мы с Эрияром устало вздохнули. Головная боль в лице кузена лиера теперь была нашей общей. В горе и радости. Но, если дело касалось АльКинета, скорее в горе.

– Если Картиан это допустил, значит для тебя оно безопасно, – сообщил Эрияр и кивнул управляющему.

Тот со всем почтением донес до меня ящик, дождался, пока сопровождавший его слуга поставит низкий столик, и опустил на него свою ношу.

– Тяжелая, – пояснил он, а я закатила глаза.

После того как для окружающих стало очевидно мое положение (а попробуй что-то скрыть, когда тебя бросает то в смех, то в слезы, а есть порой приходится с отключенным обонянием), все домашние стали относиться ко мне как к хрустальной. Впрочем, попытавшись поднять коробочку, я передумала упрекать управляющего в чрезмерной опеке.

– Виера, – укоризненно сказал мужчина, и я устыдилась. Взяла из его рук ножницы, перерезала бантик, заметив, как вместе с тканью рвется и нить оповещающего заклятия, сняла крышку и рассмеялась.

– Ларин? – аккуратно позвал Эрияр.

Не дождавшись ответа, он поднялся и, подойдя ко мне, заглянул из-за спины.

– Не сердись на виера Аркена. Позировать не придется.

Я рассмеялась и, пока Эрияр не забрал книгу, торопливо начала ее листать, пытаясь найти портрет супруга.

– Придется, – огорошил меня известием муж, обнимая и укладывая подбородок мне на плечо. – Для семейного портрета. А после рождения ребенка – еще для одного.

– А можно сразу перейти ко второму пункту? – взмолилась я.

– Нельзя, но, – Эрияр коварно улыбнулся, – можно поставить вместо себя иллюзию.

– Я только вчера заниматься начала! Какая иллюзия?!

– Материальная, – фыркнул муж.

А мне захотелось его стукнуть. Васильками, коих теперь в поместье было столько, что даже принесенный мне с горной вершины летарис потерялся в их аромате. Но вместо этого я недобро прищурилась и сказала:

– Идет.

В конце концов, дар у меня теперь есть, наставника уже представили, а значит, вижу цель – не вижу препятствий.

– Ларин, целитель просил не перенапрягаться, – осторожно заметил Эрияр, поняв по моему лицу, что несколько просчитался.

– Все равно освою, – отрезала я, и мужу пришлось уступить. Правда, как и всегда, он уступал крайне деятельно: давая мне личные уроки по вечерам. И пусть иллюзия мне все же не поддалась, зато муж – еще как. Поэтому вместо скучного позирования мы летали в облаках. Во всех смыслах этого слова.

Август, 2022

Примечания

1