уж не думала, что мы снова решимся посетить этот город. Мне казалось, это не самое мудрое решение.

– А зачем ехать через город? По-моему, это не очень разумно после того, как мы столкнулись там с такими силами в прошлый раз? – спросила я, думая о телегах с мечеными и всех тех препятствиях, которые нам придется преодолеть. Нам ни за что не удастся провести ни лошадей, ни повозки через туннели, которыми мы воспользовались в прошлый раз, когда бежали.

– Мы отправим вперед разведчика, чтобы определить, безопасно ли там, не слишком ли много там Стражей Тумана. Вот здесь-то и пригодятся твои друзья-люди, – сказал он, кивнув в сторону Адельфии.

Она кивнула в ответ, как будто только и ждала, что ее позовут помочь Дикой Охоте с разведкой, и как будто это ее долг.

– Ты не обязана соглашаться, – сказала я ей.

– Это честь для меня, принцесса Эстрелла, – сказала она, слегка улыбнувшись.

– Я не принцесса, – простонала я, откидывая голову на грудь Калдрису.

– Думаю, что, как только ты окажешься в Альвхейме, ты обнаружишь, что, независимо от того, где ты будешь находиться, какой двор решишь назвать своим домом и примешь ли свою связь со мной как с парой, ты везде – в любом из пяти дворов – будешь считаться королевской особой, и никак не меньше, – сказал он со смешком, прокатившимся у меня по телу.

Его эмоции перелились в меня по связи, заставив мои губы растянуться в улыбке, которая была отражением его смеха, даже несмотря на то, что мы говорили о вещах, которые могли сильно меня расстроить.

Но счастье внутри застыло, когда в воздухе прозвучало карканье, и Калдриса объял страх, который можно было буквально потрогать. Он перевел взгляд на Холта, плавным движением спрыгнув со спины Азры и без слов натянув капюшон моего плаща мне на голову. Он протянул руку, чтобы принять лук и стрелу, которые ему бросил другой всадник, ловко поймал их и, вставив стрелу в лук, натянул тетиву.

– Что происходит? – спросила я, хватаясь за капюшон, чтобы стянуть его.

– Оставь, – приказал он, уставившись в небо.

Я замерла на месте, удивленная его невниманием к себе. Он не сводил глаз с неба, где могла пролететь какая-нибудь птица. Все во мне напряглось. Уставившись вверх, он кружил по поляне вместе с другими всадниками Дикой Охоты, тоже державшими в руках луки наготове.

– Мы прикончим его. Несмотря ни на что, – сказал Калдрис, и остальные кивнули, двигаясь абсолютно симметрично.

Я смотрела на небо, прищурив глаза от яркого солнечного света, который, казалось, отражался от окружавшей меня белизны.

Вдруг небо прорезала единственная черная полоса. Одинокий козодой быстро летел, возвращаясь к границе между мирами. За ним устремились несколько стрел, но ни одна из них не поразила летящее по небу существо.

Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, выпустил стрелу и Калдрис. Зимний ветер сопроводил ее по небу, толкая вперед, поднимая выше и унося дальше, чем смогли улететь другие.

Когда стрела настигла козодоя, он полыхнул красной вспышкой, и его труп свалился на землю массой спутанных черных перьев. Он приземлился перед нами на равнине, и я была готова поклясться, что Дикая Охота замерла.

Наблюдая за происходящим. Словно чего-то ожидая.

– Если она смотрела его глазами, ей вряд ли понравится то, что ты сделал, – сказал Холт, сглотнув, взглянув на Калдриса.

Моя половина посмотрела на меня, на мгновение встретившись с моим взглядом, а потом он снова перевел глаза на Холта.

– Знаю, – просто ответил он, направляясь к лежавшей на земле птице.

Я осталась на месте, понимая, что мне нужно держаться подальше от проклятого шпиона злобной фейры.

– Ты не можешь до бесконечности скрывать, что у тебя появилась половина, – добавил Холт, подходя к Калдрису, пока они вдвоем смотрели на умирающего козодоя.

Калдрис потянулся вперед, схватил стрелу и вырвал ее из плоти чудовищной птицы.

– Слишком много народу о ней знает.

– Нам просто нужно выиграть время, – сказал Калдрис, поворачиваясь ко мне.

У меня перехватило дыхание, потому что я точно знала, что он имел в виду. Мне пора принять его. Время закольцевать нашу связь настало. Это придаст ему больше силы, которой хватит, чтобы дать отпор. Пришло время запустить события, которые, как я представляла, приведут к новой войне в мире фейри.

Я сглотнула, размышляя о том, что мы просто тянем время. Что я все равно приму нашу связь, что это неизбежно. Да и могло ли быть по-другому, если я понимала, что его свобода висит на волоске, особенно после того, как я не смогла убить его прошлой ночью? Смогу ли я справиться с ответственностью за то, что он, по сути, порабощен женщиной, которую так явно ненавидит? Которая наслаждается при виде пыток и будет получать удовольствие от моих криков?

Мне казалось, что не смогу.

Я спешилась с Азры, подойдя ближе к тому месту, где над козодоем стояла моя половина. Разглядывая черные перья птицы, я заметила легкое золотистое мерцание, когда они блестели на солнце. Его глаза сияли янтарем, свет в них угасал, жизнь уже покидала его. Я стояла так, что птица не могла меня видеть, но почувствовала необходимость сделать шаг вперед и подойти поближе. Однажды я уже видела, как один козодой шпионил за мной в лесу. Это было в ночь перед падением Завесы, и тогда мне хотелось держаться от него подальше. Но этот притягивал меня к себе.

– Все в порядке, – сказал Калдрис, протягивая мне руку.

Я взялась за нее и шагнула вперед, встав сбоку от птицы, глядя вниз на существо со странным пронизывающим меня чувством.

– Ты уже видела их раньше.

Он наблюдал за мной, за смущенным напряжением на моем лице, когда я присела на корточки.

Я не могла сопротивляться желанию протянуть дрожащие пальцы и погладить мертвую птицу по перьям. Они были мягкие и нежно касались кожи, и было в их мерцающей тьме что-то, что звало, манило меня к себе. Этот цвет был почти таким же, как тьма, окрасившая кончики моих пальцев, которым я никак не могла вернуть обычный бронзовый цвет. Они вспыхнули золотом, словно узнав козодоя, когда его янтарные глаза снова засветились.

Он разлагался у меня на глазах, тело медленно распадалось, исчезали перья, обнажая кожу… потом кости… пока ничего не осталось. Только снег – там, где только что лежало его тело. Он полностью исчез, испарился. Но тут слой снега слегка сдвинулся, и я поняла, что это не так.

Он не исчез. Просто изменился. Что-то скользнуло по траве под снежной порошей, я протянула руку, и вокруг моего указательного пальца обвилась змейка.

– Через смерть приходит жизнь, – произнесла я, чувствуя, что слова вырываются прямиком из моей души.

Я повернула ошеломленное лицо к Калдрису. При виде змеи, обвившей мой палец, он отшатнулся