мебель, освещение, всё дизайнерское решение напоминают нашу квартиру. Посмотри: стол и стулья как будто вывезли из квартиры, а в ящиках и шкафах посуда и приборы лежат так, как я к этому привыкла. Я думала, мама постаралась, но нет. А обрати внимание, как расставлена мебель. Она другая, но не вычурная, а такая как стоит у меня.

– Я знаю, что тебе не нравятся роскошные диваны, кровати с вензелями и тяжёлые шторы с ламбрекенами, как в доме отца.

– Мне понравилось всё, и чувствовала я себя здесь комфортно.

– Вот об этом и поговорим. Я ставлю чайник, отец зовёт твоих родителей, а ты прочти вот это. Речь пойдёт о наследстве.

– Этот дом принадлежит Илье? – удивлялась Вика, читая документы.

– Он строился для вас, а когда был почти готов, вы развелись. Ни я, ни Тамара не претендуем на него. Дом – это наследство Сони и Сергея. Мы должны с тобой поехать к нотариусу и всё вовремя оформить. В феврале ребята вступят в права наследства. Извини, Сергей Павлович, что ввёл тебя в заблуждение.

– Как ты думаешь, Александр Иванович, во что ей обойдётся оформление этого наследства? Я оформлял полученное наследство и знаю, что влетает это в круглую сумму. А если учесть, что Вика его не сможет ни продать, ни обменять без разрешения опеки, – это такая головная боль.

– Не преувеличивай. У Ильи остались денежные средства и доля в бизнесе, на которые дети имеют право, из них и заплатит.

– Я могу отказаться от наследства от имени детей?

– Можешь, но ты о детях подумай, – вмешалась Ирина. – Взвесь все «за» и «против». Дом новый и простоит ни один десяток лет. У тебя есть время. Попробуй порассуждать, принимая во внимание близость от города, развитие транспортного сообщения, наличие школы, а главное экологию.

– Почему он ничего не говорил мне о доме?

– Хотел сделать сюрприз. Он мебель завёз недели за две до трагедии. Сам приглашал ландшафтного дизайнера. Кустарники высаживали весной, а деревья и ёлку посадили года три назад. Плитку уложили летом. Тому, что растёт на заднем дворе – года три-четыре. Там будет прекрасный уголок для летнего отдыха. А всему, что перед входом – максимум год.

– А ты уверена, что в этом доме в роли хозяйки он видел меня?

– Ты сама почувствовала, что находишься среди знакомых вещей. Разве это не доказательство? Я думаю, что тебе стоит соглашаться. Оформите всё по закону, а жить вам в нём или сдавать решите между собой.

– С домом понятно, но доля Ильи в бизнесе его заслуга и она по праву принадлежит вам. Мы «переварим» всю информацию, а вы позвоните когда, куда и с чем мне подъехать. Лучше, если это будет после трёх часов дня, – обратилась Виктория к Назарову.

Проводив через час Назаровых, Петровские собрались на «малый совет».

– Как тебе последняя новость, Танюша?

– Мне нравится и сама новость, и дом, и то, что Назаров оказался мужиком. О доме никто из нас не знал. Он мог не ставить нас в известность и сейчас, а через полгода сам вступить в права наследства.

– Видимо, он это и собирался сделать, но с расчётом, что сам подарит Вике и детям дом. Он намекал на это. Кто-то надоумил сделать проще. Викуся, а ты что молчишь? Ты хочешь переехать сюда?

– Не знаю. Теперь я ещё больше не понимаю поступков Ильи. С одной стороны, он заботится о семье, строит дом, а с другой стороны, скрывает, что роль любовницы играла обретенная не так давно племянница. Это как можно объяснить?

– Что значит племянница, которая играла роль? Объясни.

– После похорон Ильи, меня разыскала Марина. Да, та самая. Если верить её словам, она племянница Ильи, дочь младшего брата, и она никогда не спала с Ильёй. Выходит, измены и повода для развода не было, а он даже не пытался оправдаться, пусть и с опозданием. Как я должна к этому относиться?

– Прекрати ломать голову подобными вопросами! Теперь ничего не изменишь. Кто ему мешал явиться сразу после развода? Чего он выжидал и сколько собирался скрывать эту племянницу? Почему не взял её за руку и не привёл к тебе, если был чист? Он догадывался, что им кто-то манипулировал. Почему ничего не предпринял? С него теперь какой спрос? – Петровский сердился. Он не мог рассказать дочери о разговоре с Ильёй, не напомнив ей о прошлом. – Во-первых, успокойся, во-вторых, дыма без огня не бывает. Какая теперь разница спал он с Мариной или с Машей, или с обеими сразу? У него не хватило духу сказать об этом в своё время или опровергнуть. Теперь девочка может говорить всё, что угодно, а ты будешь считать его обманутым, а себя виноватой. В чём? Всё! Постарайся вообще не думать о нём. Его нет! Остались одни сюрпризы. Оформляй по закону всё, что предлагают тебе Назаровы, а потом разберёмся. Думаю, к весне мы все созреем, – обнимая дочь за плечи, говорил отец. – Если сдать нашу с мамой квартиру в аренду, можно не переживать о коммунальных платежах. А не понравится жизнь на земле, вернёмся в каменные джунгли к первому сентября. Нам бы ещё свою квартиру в Питере продать, и можно жить лет пять спокойно и беззаботно.

– Пап, зачем она нам вообще нужна, если мы не собираемся туда возвращаться? Какими бы не были арендаторы, для них она чужое имущество. Позвони им и агенту, который работал с тобой. У тебя остались его координаты?

– Может подождать? Телефоны у меня есть, а жильцов жалко – плату перечисляют вовремя. Я позвоню, когда вернёмся в город. Танюша, а ты почему молчишь?

– Папа прав, Викуша. Тебе нужно простить Илья и отпустить. Что там было, чего не было, о чём он думал – всё это он унёс с собой, – она вздохнула. – Питерскую квартиру нужно продавать. С каждым годом, Серёжа, это будет сделать труднее. Чего тянуть? Мы с тобой не молодеем. А вот жить в этом доме, я согласилась бы с удовольствием. Зимой здесь хорошо, а летом будет прекрасно.

Ирина Назарова приехала с сыном после работы поздравить племянников с днём рождения и вручить подарки. Серёже исполнилось шесть лет, а Соне два года. После ужина, за бокалом вина, молодые женщины делились новостями. Виктория решила поделиться с подругой своими «тревогами».

– Ира, мне Илья третий раз снится за неделю. Может на кладбище поехать?

– В этом случае нам дорога в церковь, а не на кладбище. Давай встретимся у храма в субботу, часов в десять утра.