— Мне нужно, чтобы его убили, — твердо сказал он.

— Какой срок? — спросил его гость.

— Сегодня, — твердо сказал Адалят. Приехавший удивленновзглянул на неге. Осторожно покачал головой.

— Это будет стоить дорого. Очень дорого. За срочный заказ мыберем тройную цену. Если вы можете подождать, то мы гарантированно выполним вашзаказ в течение месяца. Спокойно, не торопясь. А срочный заказ — это оченьдорого.

— Сегодня, — упрямо повторил Адалят Махмудбеков, — сколькобы это ни стоило, я готов заплатить.

— Триста тысяч долларов, — назвал очкарик неслыханную сумму.— Обычно это стоит сто тысяч. Но это ведь срочный заказ?

— Хорошо, — согласился Адалят, — я заплачу.

— А мы постараемся сделать это в течение суток. Если неполучится, мы снимаем за каждый лишний день по десять процентов с нашегогонорара. В ваш счет, разумеется, — улыбнулся незнакомец.

— Меня деньги не интересуют, — гневно сказал его собеседник,— сколько нужно, я заплачу. Но хочу, чтобы вы срочно сделали свое дело.

— Что-нибудь личное? — понял незнакомец.

— Да, — ответил Адалят, — он убил моего брата. И пока я неубью его, я не смогу отправить тело моего погибшего брата на родину. Кровьубийцы должна пролиться.

— До свидания. Мы скажем, куда привезти деньги.

— А разве вы не берете деньги вперед? — удивился Адалят.

— Мы берем за работу. Если мы сделаем ее очень хорошо, то выи в следующий раз обратитесь к нам. Поэтому мы не торопимся. Вы можетевыплатить только аванс. Двадцать тысяч. Или включить его в последующий гонорар.

— К вам в машину уже положили пятьдесят, — сказалМахмудбеков, — и положат столько, сколько вы захотите. Но сегодня, толькосегодня!

— До свидания, — откланялся незаметный тихий человек. Когдаон вышел, Адалят задумался. Нужно будет провести общий сбор. Признают ли его лидером,захотят ли пойти за ним? Его старший брат пользовался непререкаемымавторитетом.

— Вас к телефону, — позвал его один из охранников.

— Меня? — удивился Адалят. — Кто это мог звонить сюда? Онвзял трубку.

— Кто говорит?

— Здравствуй, Адалят, — услышал он знакомый голос. Он сразупонял, кто это звонит. Родной брат жены Исмаила. Легендарный в Чечне человек,национальный герой, первый вице-премьер республики, всегда очень негативноотносившийся к Деятельности своих родственников. После смерти своей сестры онпочти не общался с братьями Махмудбековыми, а когда началась война, вообщепрервал всякие контакты.

— Здравствуйте, — звонивший был намного старше Адалята — Яслышал, что сегодня погиб Исмаил, — сказал вице-премьер.

— Его убили прямо в больнице, — мрачно подтвердил Адалят —Пусть аллах пошлет ему свою милость, — сказал вице-премьер традиционную фразу.

— И вашим родным и близким, которые умерли, — ответил емутакой же традиционной фразой Адалят.

— Ты знаешь, как я всегда относился к вашей деятельностиАдалят, — строго сказал вице-премьер, — настоящий мусульманин не позволит себезаниматься наркотиками и бандитизмом Вы не признавали ни аллаха, ни законовнашей родины. Во время войны, когда ваши родные и близкие сражались здесь, вмоем отряде, вы торговали своим зельем. Я много раз говорил Исмаилу, что такнельзя.

Адалят вежливо слушал, с трудом сдерживаясь. Но знал, чтоперебивать старшего невежливо. И поэтому молчал.

— Мне передали, что вы начали в Москве свои разборки, —Продолжал вице-премьер, — вы позорите чеченцев, вызываете туда наших ребят ивтягиваете их в свой бизнес.

Он помолчал немного и добавил:

— Жаль, что так случилось с Исмаилом. Завтра я буду в Москвеи приеду к вам выразить свое соболезнование. Но я хочу тебя предупредить,Адалят, что его дочь я увезу с собой. Ирада уедет со мной, ей нельзя оставатьсяв доме, где будешь хозяином ты Я слышал, что она сбежала из дома, когда на негонапали чужие люди.

— Мы ее пока не нашли, — осторожно сказал Адалят.

— Так найдите ее, — сурово предложил его собеседник, этотвоя и моя племянница, Адалят, значит, если кто-то ее обидит, он будет нашимкровником. И если она еще живая, значит, ее можно найти. А если она умерла… —он снова помолчал, клянусь памятью моей покойной сестры, я отомщу тому, кто этосделал.

— Как раз этим я здесь и занимаюсь, — пробормотал Адалят.

— Ты всю жизнь занимался не тем, чем нужно, — строго перебилего вице-премьер, — когда дети твоего дяди умирали меня в отряде, ты отдыхал вТурции. Такие, как ты, — позор нашего рода.

Адалят сжал зубы. Но отвечать не решался. Он хотел тогдавернуться в Чечню, но старший брат не позволил, сказав, что они разберутся ибез него.

— Ты понял насчет Ирады? — спросил вице-премьер.

— Понял. Если мы ее найдем, она уедет с вами.

— До свидания, Адалят. И постарайся помнить все, что я тебесегодня сказал. Больше я с тобой на эту тему говорить не буду.

Он осторожно положил трубку на рычаг, вытер лоб. Адалят нехотел признаваться даже самому себе, что боялся этого строгого бессребреникабольше, чем всех преступных авторитетов Москвы. Больше, чем милицию ипрокуратуру.

Можно было скрыться от любого преследования, можно былоуехать в другую страну, избежав наказания, можно было убить своего врага. Нонельзя было уйти от позора, нельзя было уйти от справедливых слов позвонившегоему родича. Он с ужасом подумал, что завтра придется смотреть ему в глаза. Чтоон ему скажет?

Как сумеет оправдаться за свое бегство во время войны?

В комнату вошел Джафар. Он прошел к столу, сел на стул.

— Напрасно ты обидел Славу. Он жизнью своей рисковал.

— Еще мне твоих советов не хватало, — разозлился Адалят. — Ясам знаю, что делать. Ты лучше скажи, почему наша машина уехала от больницы.

— За ними следили, — сказал Джафар, — и когда они уехали,нападавшие сразу же этим воспользовались. Это Борис сделал. Его работа.

— Уже и без тебя знаю, — огрызнулся Адалят.

— Нужно решать с Жеребякиным, — твердо сказал Джафар. —Нельзя его в живых оставлять после такого.

— Ты же знаешь, что нас никто не поддержал, — напомнилАдалят, — я думал, Исмаил поправится, все будет по-другому. Теперь нам с тобойпридется все заново начинать.

Он вдруг вспомнил, что Джафар воевал в отряде его строгогородственника. И спросил: