слово «Gladiator» я понял отлично, но суть ответа ускользала от меня. Хорошо, что «язык» пустился в пространные объяснения, что идея этих «Олимпийских игр» принадлежит начальнику сборного лагеря, обер-фельдфебелю Бергхофу, который раньше работал учителем истории в гимназии. Это дало мне время прийти в себя, и перевести ребятам несколько причёсанную версию происходящего. Но всё равно, судя по лицам друзей, немцев ничего хорошего в ближайшем будущем не ждало.

По знаку командира, Люк и Кудряшов вырубили обоих пленных, и Саша повернулся к освобождённым нашим бойцам, которые, вымотавшись в гонке и, вдобавок, ошеломлённые неожиданным освобождением, лежали в тени большого куста, непонимающе переводя взгляды с одного участника дискуссии на другого:

— Так, бойцы, для вас сейчас есть два варианта: первый — помочь нам, второй — полежать связанными в тенёчке часок-другой.

— Товарищ… командир, — видно было, что эсэсовская форма смущает говорившего, — а почему связанными?

— Во избежание! — веско ответил Фермер.

Бойцы решили не уточнять, а просто поднялись с земли:

— Мы готовы помочь, товарищ командир, — насколько мог бодро, отрапортовал тот же боец, что интересовался их дальнейшей судьбой. Судя по характерному произношению гласных, парень был нижегородцем.

— Как фамилия, боец? — поинтересовался Александр.

— Красноармеец Шенёв, товарищ командир.

— Будете за старшего. Придётся вам ещё разок «лошадьми» побыть, товарищи. Поступаете в распоряжение товарища лейтенанта, — и он показал рукой на Люка, как раз в этот момент прикручивавшего глушитель к маузеровской снайперке. — Дед Никто — с Люком, остальные — ко мне!

… Док подтвердил, показания «языка», сообщив, что в лагере началась «ещё какая-то мутота с хренотой».

Чтобы избежать мелкой дорожной пыли, клубами вылетавшей из-под колёс «круппа», мы все повязали на лица платки, отчего стали похожи на банду гангстеров из какого-нибудь боевика, посвящённого временам «сухого закона» в Штатах. Но, когда до ворот лагеря оставалось метров сто, Фермер приказал снять платки, а Бродяга сбросил скорость километров до десяти в час.

Когда мы доползли до ворот там нас уже встречали — слегка обрюзгший и не очень опрятный мужик со знаками различия обер-фельдфебеля стоял у распахнутых створок. Как только «ублюдок» остановился, Фермер стремительно выскочил и, открыв мою дверь замер по стойке смирно. Я вальяжно вылез и, остановившись в паре метров от фельдфебеля, вскинул руку в нацистском приветствии:

— Hail Hitler!

Толстячок, совсем уже было поднёсший руку к пилотке, вздрогнул и, замешкавшись, отсалютовал мне в ответ.

— Что у вас тут за фестиваль, фельдфебель? — «через губу» поинтересовался я и сплюнул набившуюся в рот пыль.

— Проводим культурно-спортивное мероприятие для заключённых, герр унтерштурмфюрер! — как ни в чём не бывало, ответил он.

— И это в то время когда Германии не хватает рабочих рук для восстановления этих проклятых русских дорог? — будем надеяться, что выговор у меня достаточно нейтральный.

— На сегодня нарядов на работы не прислали, герр унтерштурмфюрер, вот мы и решили развлечь этих скотов.

Я сделал шаг по направлению к воротам:

— Ну, ваши повозки мы встретили на дороге, а что у вас сейчас происходит?

— Гефрайтер Шлосс решил проверить звериную сущность большевиков… — вычурность речи бывшего учителя начала меня раздражать, мне всё труднее становилось понимать, что же он имеет в виду.

— И каковы успехи?

— Он победил четверых, остальные струсили. У русских не хватает духа принять вызов настоящего тевтона… А ведь мы пообещали победителю свободу.

«Ага, и пулю в затылок. А то бы Тоха показал этому Шлоссу, почём гробы в Полесье», — зло подумал я и, как бы невзначай расстегнул кобуру с «вальтером».

— Надеюсь, вы не против, герр унтерштурмфюрер, поприсутствовать в качестве почётного гостя? — голос фельдфебеля был радушен и заискивающ одновременно.

— Нет, конечно, я не против. Сейчас отдам необходимые распоряжения своим людям и присоединюсь к вам.

Фельдфебель ещё раз улыбнулся мне, вытер пухлые губы грязным носовым платком и со скоростью пулемёта начал отдавать приказания своим подчинённым.

Я же быстро пошёл к машине.

— Какие приказания, командир? — вполголоса спросил я Сашу, открыв дверь в машину и вытаскивая небольшую сумку.

— Мы насчитали двадцать немцев и пяток этих, с белыми повязками… Главная проблема — пулемёты, двоих Люк снимет по команде, этого, что за «максимом» — я сам сработаю. Бродяга — на тебе караулка и вертухаи у ворот. Тотен тебе в помощь. Как, сможешь?

— Я думаю — да, — уверенности в своём голосе я не ощутил, командир, впрочем, тоже.

— Ты не рефлексируй, а злость набирай, — прошипел он.

— А мы же хотели на работы пару десятков отобрать… — начал я, но Саша прервал:

— Хотели, да расхотели… Их вчистую уработать надо. А пленных мы как ложный след используем, понял? И надо бы Тохе знак какой подать, может, подыграет нам изнутри…

Такое сомнение в умственных способностях друга меня огорчило:

— Командир, ну не дурак же он! Меня увидит — и сообразит что к чему.

— Ну, дай-то бог…

***

Когда Тотен в сопровождении фельдфебеля занял «места в партере», примолкший было «глашатай», заорал:

— Итак, свиньи, ваша трусость разочаровала господина коменданта. Теперь мы изменим правила игры. Как говорят у вас в России — «кнут и пряник». Одного пряника вам, видимо, не достаточно! С этого момента участник боя будет назначаться. Отказ — расстрел на месте! Нам нужно ещё шесть человек!

Я не очень внимательно слушал, поскольку всё моё внимание было привлечено к Фермеру, который как раз в этот момент остановился в паре метров за спиной у пулемётчика, сидевшего на крыльце караулки. Причём на плече у Александра я заметил «мой» ППД.

А минутой раньше Бродяга окликнул двух «хиви» и, всучив им ведро, жестами отправил за водой.

«Надо полагать, что и Люк где-нибудь неподалёку… И Док с Казачиной…» — предчувствие скорого освобождения наполняло меня радостью. Я повернулся к Семёну, чтобы поделиться с ним своей радостью, но внезапно обнаружил, что ни его, ни Миши-танкиста рядом нет. Я закрутил головой и совершенно неожиданно для себя обнаружил их в числе «гладиаторов»!

«Твою тевтонскую мать! Что же делать? — пока мозг в ошеломлении высчитывал варианты, ноги сами вынесли меня вперёд. — В конце концов, без меня у ребят шансов против этого Шлосса практически нет. Слишком долго они на подножном корму, да и навыки тут требуются посерьёзнее, чем для дворовой драки!»

— Назад, Антон. Ты куда? — хором встретили меня новые знакомцы.

— Вот, решил не оставлять вас одних, — я улыбнулся им. — Миша, ремешок свой не одолжишь на пять минут?

Как это ни странно, но многие из пленных носили ремни, а ложки были практически у всех. Да и котелки с кружками тоже были не редкостью.

Семён попытался что-то