– Ты… ты… – бандит тяжело дышал и не мог вытолкнуть слова из глотки. Видимо, пересохла. – Ты что творишь?! Ты знаешь, с кем связался, ментяра? Да тебя на части порежут! Порвут!

– А кто именно? Расскажи подробнее. Кто будет рвать, как они меня найдут. Все расскажи, все, что знаешь. А если я почувствую, что ты врешь, – накажу. Итак, какое место в структуре организации ты занимаешь? Каковы твои обязанности? Начинай каяться.

Конечно, ничего он не начал, как, впрочем, я и надеялся. Но через пять минут уже подвывал, а из проколов на его ляжке сочилась кровь. А уж когда я поднес нож к его левому глазу, запел соловьем, выдавая на-гора все, что мне было нужно. Сазонов научил меня, как вести допрос в полевых условиях. Это очень грязно и очень больно, но… эффективно. И я это делал. Без малейших угрызений совести и душевных волнений. Я получал от этого двойное удовольствие: и нужная информация, и наказание моего врага.

А в конце я взялся за его руку, и… погрузился в чужие воспоминания. Мне нужно было проверить – врет он или нет. Грех не воспользоваться своим странным умением!

Проверил. Не врал. Но лучше бы я не проверял. Все-таки правильно Сазонов и иже с ним задумались о том, что надо вычистить эту мразь. Выжечь каленым железом. То, что я увидел, меня не напугало, нет – глубоко озаботило. Я видел, что творят негодяи, а если не видел – знал, что они делают. И хуже всего – это сращение с властью. Бандиты становились властью. И если этого не пресечь – страну разорвут на лоскуты.

С одной стороны, «новые демократы», с другой – бандиты. Но все думают только о власти, о деньгах и ни разу – о стране. Главное для них – как можно больше хапнуть, утащить в свою берлогу, а потом как следует пожить. И какими средствами это будет достигнуто – им совершенно наплевать. Никаких ограничений! Никаких угрызений совести! Стадо баранов, и они – пастухи. Впрочем, как это всегда и было. Увы.

Затыкать рот не стал. Вышел, закрыл дверь, бросив ключи от машины на грудь пленнику. Он было успокоился, вероятно, решил, что все закончено. Но я не закончил.

Обошел машину, посмотрел на крышку бензобака – нет, туда не долезть. Это тебе не «жигули»! У иномарок извилистые, длинные горловины, так просто бензин не откачаешь. Да в принципе и не нужно откачивать – зачем? Подлез под корму «сарая», нашел бензобак, укрепленный под днищем. Как и ожидалось – пластмассовый. Взмах рукой, удар! Из дырки тонкой струйкой полился остро пахнущий бензин.

Отошел в сторону, нашел хороший сухой сук – в свете ходовых огней, довольно-таки ярких, белых, ходить по поляне и в лесу поблизости было вполне комфортно. Сук сунул под струю горючего, отошел в сторону, щелкнул зажигалкой, которую взял у бандита. Импровизированный факел ухнул и вспыхнул – ярко, очень ярко! Даже глаза на секунду потеряли способность видеть. Учтя опыт, отошел как можно дальше, но так, чтобы добросить, и с силой метнул горящий сук под машину.

Ба-бах! Жахнуло так, что я и не ожидал! Будто огромный великан втянул воздух толстогубым ртом, да так, что ветер понесся к центру пожара, жаждая раздуть огонь попышнее! А потом выдохнул!

Пламя вначале поджаривало днище проклятого, дьявольского автомобиля, выскакивая по бокам, на которых уже пузырилась черная краска. А потом взорвался бензобак, и столб пламени ввинтился в ночное небо.

Я уже этого не видел, только слышал. Я шел по лесной дороге, наслаждаясь летней теплой ночью, и дорогу мне подсвечивал очищающий огонь инквизиции, на котором освобождалась поганая душа бандита. Он верещал, сгорая заживо в очень дорогой духовке, но потом замолк – то ли потерял сознание от боли, то ли был отравлен продуктами горения. Но мне очень хотелось, чтобы он до самого конца чувствовал свою боль и боль тех, кого он убивал, пытал, унижал и мучил.

Идти довольно-таки далеко – километра четыре, но за час хорошего хода доберусь. Машину я оставил внизу, под горой, у одной из пятиэтажек, так что дошлепаю как-нибудь, ничего страшного. Можно было бы, конечно, оставить машину и в лесу, а потом на нее пересесть. Но мало ли что… заметят номера, свяжут со сгоревшим фургоном, зачем мне это? А так – кто-то напал на бригадира, может, какая-то из его жертв. Какая именно? Да мало ли их таких? Да еще и конкурентов кучи – кому-то перешел дорогу. А на меня вряд ли подумают. А если и подумают – попробуй, докажи! Я ведь не лох педальный, как-никак – мент, опер! Пусть и бывший. Да и денег теперь у меня хватает, а суд, он любит деньги. И жирные клопы-адвокаты ради денег вытащат меня из любого блудняка. Знаю, видал!

Я, прихрамывая, согнувшись крючком, как настоящий старик, поковылял к новенькому, блестящему «Мерседесу». Его хозяин только что припарковался, приоткрыл дверцу и нагнулся к пассажирскому сиденью, видимо, собираясь что-то оттуда достать. Я сунулся в салон, «споткнулся», упал на водителя и очень быстро, три раза вонзил ему нож в почку. Тут же поднялся, извинился, демонстративно согнувшись и приложив руку к груди. Если кто-то и видел сцену из окна – старик упал на водителя, и ничего другого. Ноги его оставались в машине, так что не скоро заметят, что с ним случилось, тем более что он мгновенно потерял сознание из-за болевого шока и падения кровяного давления.

А уже когда я поднимался, вонзил нож ему в печень. Теперь – все. Никаких шансов выжить. И никаких следов. Отпечатков пальцев нет – руки в медицинских перчатках. Одежду я выброшу, как и парик, как бороду и усы.

Это был судья, который судил сожженного мной бандита. Продажный судья, и он был в списке. Следующим будет нотариус, который работал на черных риелторов. За ним… решу, кто за ним. Потом. По обстоятельствам. Я буду ползать по городу, как смертоносный, ядовитый паук, и убивать, убивать, убивать! Чистить город, сколько смогу, сколько будет сил! И пока меня не остановят. Но остановить меня трудно, очень трудно, спасибо учителю! Поборемся!

Завернув за угол, я пошел быстрее, ускоряясь и ускоряясь, но не так быстро, чтобы не привлекать внимания. Зашел в двухэтажку, двери которой болтались на ветру, скрипя ржавыми петлями, сбросил там куртку, парик, верхние штаны, оставшись в тренировочных адидасах. Теперь я был молодым парнем, каких бродит по улицам в наше время так много, что кажется – каждый первый мечтает стать бандитом или хотя бы внешне на него походить. Мимикрия, наверное, – похож на «своего», авось не тронут.

До машины дошел за двадцать минут. Номера с нее все-таки снял – так, на всякий случай. Уже автоматически – проверился, осмотрелся по сторонам и сорвал «девятку» с места, поглядывая в зеркало, нет ли слежки. Конечно, если будут вести профессионально, пустят три-четыре экипажа наружки, и черта с два я их обнаружу. Но есть способы сбросить с хвоста, и я ими воспользовался, к примеру, подгадал, чтобы подъехать к перекрестку на желтый, и, когда загорелся красный, рванул с места и ушел вперед с провизгом задымившихся шин. Опасно, да – не дай бог какой-нибудь джигит выскочит да в бок насадит. Но ничего, обошлось.

И так три раза. Каков бы ни был ловкий хвост, я его стряхнул. А если не было хвоста – пусть будет для тренировки. Все впереди. Будут хвосты, да такие, что ай-яй! Уверен в этом. Но пока все тихо. Тихо, как перед грозой.