– И повсюду «жучки», да?

– Вся эта техника уже на таком уровне, что они без труда могут слушать нас, находясь в нескольких кварталах от дома, – объяснил Грей.

– Они?

– Люди Спенса.

– Ублюдки, – выругался Дэйли. Кивнув на Грея, он с хитрецой подмигнул Барри. – А я уж было решил, что его уже и след простыл.

– Не только ты – я тоже. Но ему удалось меня удивить.

– Вчера я вернулся довольно поздно, а дома никого, – буркнул Дэйли. – Я всю ночь покоя себе не находил.

– Извини, совсем забыла позвонить, – кротко пробормотала Барри.

Дэйли кивком головы предложил им устроиться на диване.

– Как я понимаю, эта история еще не закончилась? Вы по-прежнему уверены, что смерть ребенка не была случайной?

– Уверен, – заявил Грей. – Собственно, с этого все и началось, а сейчас все запуталось еще больше. Дэвид, конечно, пытается взять все под контроль, но получается у него не очень. Спенс оплошал, и меня не удалось вывести из игры. А когда в доме доктора умерла сиделка, весь план пошел наперекосяк.

– Из-за ее неожиданной смерти доктор Аллан привлек к себе внимание прессы – причем, в тот момент, когда Дэвиду со Спенсом этого хотелось меньше всего. И что бы наш добрый доктор ни делал с Ванессой, у него не осталось другого выхода, кроме как прекратить «лечение».

Грей еще не успел договорить, как слово перехватила Барри.

– Поскольку смерть сиделки рано или поздно привлекла бы внимание к Ванессе, доктору Аллану пришлось… Как бы это выразиться? Оживить ее и быстренько вернуть в Вашингтон.

– Утром во время пресс-конференции они показали первую леди всем желающим, – вмешался Грей. – Любому, кто ее не знает, она могла показаться нормальной. Но я уверен, что ее жизнь по-прежнему в опасности.

– Почему ты так считаешь? – удивился Дэйли. – По мне так все в порядке. Нили зачитал хвалебную речь в адрес покойной сиделки. Мерриты сказали, что их мысли и молитвы – с ее осиротевшей семьей. Бла-бла-бла.

– Ванесса послала сигнал о том, что она в беде, – объяснил Грей. – Она не надела обручальное кольцо своей матери. А ведь она всегда носила его на правой руке – с того самого дня, когда Клит сам надел ей его на палец во время похорон ее матери. А в то утро, когда состоялась пресс-конференция, его почему-то не было. И Ванесса старалась держать руку на виду – особенно когда замечала направленную на нее камеру. Держу пари, она хотела, чтобы кто-нибудь заметил отсутствие кольца.

– То есть ты уверен, что это просьба о помощи? – спросил Дэйли.

– Да.

– Но ведь с кольцом могло случиться что угодно. Может, оно просто спадает, потому что Ванесса похудела. Или оно просто ей надоело. Его могли отдать ювелиру, чтобы уменьшить или почистить. Господи, да на это могла быть дюжина причин.

– Согласен, – кивнул Грей. – Если бы я сейчас был у себя в Вайоминге и увидел ее без кольца, то, возможно, удивился бы, но вряд ли забеспокоился бы. Как бы там ни было, – продолжал он, поднявшись на ноги, – поскольку Спенса послали, чтобы заткнуть мне рот, поскольку я собственными глазами видел, как дом Барри взлетел на воздух и убедился, что за тобой следят, я склонен считать, что это более чем странно.

– Думаю, ты прав, – помрачнев, кивнула Барри. – На этой пресс-конференции Ванесса появилась перед публикой первый раз после ее так называемого «отдыха». Если она в порядке, как утверждают в Белом доме, то должна придерживаться своего обычного расписания, верно? – Схватив телефонную трубку, она поспешно набрала номер, который помнила наизусть.

– Кому ты звонишь? – всполошился Грей.

– В офис первой леди.

– Помни, что тебя, возможно, прослушивают.

– И пусть. Наверняка решат, что я опять взялась за старое. Уменьши звук.

После рева телевизора неожиданно наступившая тишина показалась оглушительной.

– Доброе утро, – промурлыкала Барри, когда на другом конце провода сняли трубку. – Говорит Салли Мэй Хендерсон. Я представительница организации «Дочери американской революции»[10]. Мы хотели бы вручить первой леди одну из наших самых престижных наград за ее выдающиеся заслуги за участие в кампании по строительству приютов для бездомных.

Барри не преминула отметить, что организация, которую она представляет, предпочла бы вручить награду лично.

– Таким образом мы рассчитываем привлечь внимание общественности к вопросу об организации приютов и общественных столовых, чем так активно занимается первая леди.

Ей вежливо, но твердо ответили, что в ближайшее время такая встреча вряд ли возможна. Первая леди еще не вполне оправилась.

– Понимаю. Тогда, пожалуйста, передайте ей наш сердечный привет. Мы вам перезвоним.

Повесив трубку, она обернулась к Дэйли и Грею:

– Им приказано не назначать никаких встреч без разрешения доктора Аллана.

Грей снова увеличил звук телевизора.

– Дэвид готовится нанести решительный удар.

– Похоже на то.

Дэйли с озадаченным видом поскреб подбородок.

– И что вы предлагаете? Надеюсь, это не то, что я думаю.

– Пользы от Ванессы уже никакой – она превратилась в помеху. А Дэвид не потерпит, чтобы что-то встало у него на пути.

– Это всего лишь предположение, – запротестовал Дэйли.

– Да, да, я в курсе. – Грей снова уселся на диван. Какое-то время все молчали. Наконец Барри не выдержала.

– Похоже, пора подумать о смене профессии – успехов с гулькин нос, а ляпов – море. Бог свидетель, полагаться на мою интуицию может только чокнутый. Но на этот раз я уверена, что права. Наш президент – убийца и преступник. – она покосилась на Грея. – Своей интуиции я не доверяю, зато доверяю твоей.

– Спасибо. – Грей повернулся к Дэйли, потом опять бросил взгляд на Барри.

– Послушайте, вам двоим не помешало бы уехать на некоторое время. Лучше всего в какую-нибудь глушь. Если Дэвид решит, что вы бросили это дело, что вы больше не угроза для него, он утратит бдительность. А я останусь и попробую спасти Ванессу прежде, чем Дэвид приступит к плану Б.

– Черта с два! – фыркнула Барри. – Мы ведь говорим о преднамеренном убийстве первой леди, не так ли? И я, как законопослушная гражданка, просто не имею права стоять в стороне. И вообще, это ведь ко мне она обратилась за помощью! Если бы я сразу обо всем догадалась, сейчас она была бы с отцом, в безопасности. Но я напортачила, и она по-прежнему остается в лапах у мужа-тирана. К тому же по его милости я потеряла все, что любила – Кронкайта, дом, работу. Поэтому я объявляю вендетту этому сукиному сыну, окопавшемуся в Белом доме. Пусть молит бога о пощаде, потому что от меня пощады он не дождется. Теперь я его самый злейший враг. Враг, которому нечего терять.