Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я боюсь спать, – всхлипнула она.
– Не бойся, пичуга! Никто не переступит защитный круг Наира, поверь! А если переступит, я его встречу. Я буду рядом до самого утра. Спи, цыплёнок, спи! Я с тобой…
Девочка свернулась клубочком, как котёнок, но всё ещё продолжала всхлипывать.
Настя тоже улеглась, но сон не шёл. Только теперь до неё дошло, насколько она сегодня приблизилась к смерти, да ещё и девочку едва не погубила.
Осознав, что она была на волосок от гибели, Настя почувствовала, как дрожат руки и ноги. Нет, уснуть ей сегодня вряд ли удастся. Такое чувство, будто душу вывернули наизнанку.
– Дэини... – окликнул её Эливерт уже спокойно и даже как-то нежно. Спросил с небрежной заботой: – Ты-то как?
Настя пожала плечами – она и сама не знала, что чувствует.
– Наорал сгоряча… Не обижайся! – добавил он, отводя взгляд от Романовой и сосредоточенно поправляя плащ, служивший одеялом уснувшей малышки. – По правде сказать, мне просто не хотелось, чтобы тебя сожрала какая-нибудь мерзость ещё в самом начале нашего пути. Да и потом тоже…
– Мне бы тоже этого не хотелось, – с натянутой улыбкой кивнула Настя. – Особенно, такая отвратительная тварюга.
Наир, протиравший меч в стороне, слегка улыбнувшись, согласно кивнул.
– Анафирэду… – буркнула Настя так, словно это было ругательство. – Лесной червь. Предупреждать надо, что у вас тут такие червячки водятся!
Она улеглась, с головой зарывшись в плащ.
Насте казалось, что больше она никогда не сможет спать без кошмаров. Не сегодня, во всяком случае. Но уснула Рыжая почти мгновенно.
***
Рассвет заглянул в лицо золотом первых лучей, и Анастасия проснулась от этого нежного и тёплого солнечного прикосновения. Свет вернулся, отогнав прочь ночные кошмары, и утренний мир казался безопасным и добрым. В нём не осталось и следа от смертельной опасности, что таилась в темноте.
После беспокойной ночи мужчины отсыпались, и Насте не хотелось их будить. Клинок Наира лежал у него в изголовье. А Эливерт спал рядом с Граю в такой неудобной позе, что у Рыжей не осталось сомнения: разбойник до последнего боролся с дремотой, а потом сдался и уснул, сидя возле девочки.
А та во сне казалась ещё милее. Ну, прямо ангелочек!
Только вот… ангелочки вряд ли бывают такими чумазыми…
Да, видок их подопечной оставлял желать лучшего.
Полежав ещё немного, прислушиваясь к щебетанию птиц и журчанию ручья, Настя решительно встала, прицепила клинок и закинула на плечо свой походный рюкзачок. Ступая бесшумно, как кошка, подкралась к спящей и осторожно, чтобы не напугать, тронула за плечо.
Девочка, чуть шевельнулась, скривив свой красивый ротик.
– Вставай, Воробышек! – еле слышно прошептала Настя. – Граю, проснись!
Веки дрогнули. Сначала девчушка приоткрыла один глаз, потом второй, прищурилась от яркого солнца и сморщила носик. Потом с улыбкой поглядела на Настю.
– Что? – зевнув, спросила она.
– Поднимайся! Теперь мне от тебя кое-что надо… – усмехнувшись, прошептала Настя, припомнив девочке ночное приключение.
Та удивлённо вытаращила глаза. В тени пушистых ресниц они казались карими, тёмными и влажными, как у оленёнка.
– Умываться пойдём! В таком виде тебя к госпоже Вириян везти нельзя, – Настя поднялась, протягивая руку. – Ну, идём к озеру!
Граю надула губки.
– Возражения не принимаются. Идём!
Девочка осторожно выкарабкалась из-под плаща Эливерта.
– Я боюсь! – вдруг заявила Воробышек, неожиданно попятившись и вынимая руку из ладони Романовой.
– Уже нечего бояться. И… теперь я ко всему готова, – подмигнула ей Настя.
И девчонки, осторожно пробравшись мимо спящих, направились к маленькому лесному озерку неподалёку.
– Дэини, вы куда это? – удивлённо окликнул их Наир, всё же услышав их шаги.
Он приподнялся немного, опершись на локти, и проводил их взглядом.
– Надо, – коротко ответствовала Настя. – Спи! Мы скоро.
– Ох, дамы! – вздохнул лэгиарн, рухнул обратно на сонное ложе, с головой укрываясь плащом.
– Рыжая, клинок не забудь! – сквозь сон буркнул Эливерт.
Настя и Граю, переглянувшись друг с другом, едва сдержали смех.
Со стороны разбойник выглядел крепко спящим: он не шевельнулся, не открыл глаз, и даже дыхание осталось прежним.
– Взяла уже без ваших подсказок, сударь, – язвительно ответствовала Анастасия, похлопав себя по рукояти меча.
– Угу… – невнятно проворчал Эл и мирно захрапел, перевернувшись на другой бок.
Настя подмигнула Граю, и они поспешили прочь.
Над небольшим лесным озерком, залёгшим в низине, поднимался густой молочный туман. Его белёсые щупальца расползались по лесу, и дышать в этой сырой пелене было тяжело.
Но картина туманного утра потрясала своей красотой. Ветра не было. Лес хранил тишину и покой. Лишь проснувшиеся птицы порхали с ветви на ветвь, щебеча на разные голоса и устраивая состязания по ловле жучков и мошек, ведь рассвет – это пора птичьего завтрака.
Настя невольно обратила взор в ту сторону, где средь вздыбленного дёрна и вывороченных кустов, громоздилась чёрная склизкая туша анафирэду. По трупу уже опасливо прыгали нетерпеливые вороны, пачкая лапы в вонючей тёмной жиже. Девушка вновь почувствовала, как желудок встрепенулся и подкатил к горлу. Усилием воли она заставила себя не смотреть и не думать о чудовище.
Граю тоже попыталась разглядеть, с чем же их ночью столкнула судьба, но Настя, предусмотрительно закрывая собой неприглядное зрелище, обошла подальше место схватки.
Вода в озере оказалась тёплой, как парное молоко. Впрочем, этого следовало ожидать: днём солнце нещадно палило, и ночь была жаркой.
Настя, показывая пример, терпеливо смыла с себя остатки чёрной липкой крови, умыла лицо и шею, и даже за ушами.
– Давай, – велела она, – снимай свой балахон и ныряй!
Граю нерешительно попробовала воду ногой. Настя видела, как шевелятся её пальчики в кристально-чистой влаге.
– Ну, давай, давай, не робей! – подтолкнула её Настя. – Надо тебя отмыть, а то ты не на девочку похожа, а на бездомного щенка. Погляди – волосы скатались, чумазая, как чертёнок!
– Как кто? – не поняла девочка, послушно стаскивая грязное платье и забираясь в воду.
– Чертёнок. Это нечисть такая мелкая. Ужасно грязная и безобразная, – пояснила Романова. – Но мы мигом из тебя человека сделаем.
После нескольких минут, проведённых у озера, Граю преобразилась до неузнаваемости. На милой мордашке сияли яркие серые глаза, а густые тёмные
