из первых дней после моего прибытия на спецподготовку проходила сдача нормативов по программе офицерского многоборья, и Макс буквально потряс меня, когда пробежал стометровку с высокого старта чуть хуже тринадцати секунд.

Этот результат кое-кому может показаться вполне ординарным, но если учесть возраст Макса и то, что, кроме высокого старта, бежал он по гаревой, неухоженной дорожке захудалого стадиончика, да к тому же не в трусах и шиповках или хотя бы в тапочках, а в брюках и очень модных в ту пору китайских штиблетах, то показанное им время заслуживает восхищения.

На лыжах он вообще творил чудеса, на любой дистанции оставляя далеко позади почти всех своих подопечных, большинство которых были вдвое моложе его. В день своего пятидесятипятилетия он принял участие в лыжной эстафете четыре по пять километров и, пробежав в одиночку все четыре этапа, в соперничестве с десятью командами занял четвертое место.

Это был человек поистине легендарной судьбы и неслыханной отваги. Я мог бы посвятить ему целую повесть и, возможно, когда-нибудь еще сделаю это, но сейчас приведу только два эпизода из его богатейшей биографии, один из которых имеет самое непосредственное отношение к моему рассказу.

Первый относится к лету сорок третьего года, когда до начала сражения на Курской дуге оставались считанные недели.

Контрразведка «Смерш» получила информацию, что в одной из дивизий, стоявших во второй полосе обороны, за короткий отрезок времени, всего за каких-то пару месяцев, исчезли более десяти штабных офицеров, исчезли бесследно, без всякого шума. В процессе проверки этих фактов в поле зрения военных контрразведчиков попала молодая, очень красивая женщина, капитан медицинской службы, прибывшая с последним пополнением в полевой госпиталь.

Непосредственную работу по проверке этого сигнала поручили майору Гончаренко. В армейский отдел контрразведки «Смерш» он тоже прибыл недавно, в этой дивизии его совершенно не знали, и потому он решил лично заняться этой врачихой, для чего оформил себе направление в штаб на должность офицера оперативного отдела.

Пока он ходил кругами возле этой знойной женщины, имевшей массу поклонников, и искал к ней подходы, число пропавших офицеров достигло дюжины. Наконец Макс сумел добиться расположения врачихи и даже договорился с ней об интимном свидании вечером в ближайшем лесном массиве. Однако она оказалась очень скромной женщиной, проявляла вполне понятную озабоченность относительно своей репутации и поэтому поставила условие: никому о предстоящем свидании не говорить и вообще не трепаться о том, что между ними намечаются неслужебные отношения, иначе ни о каких свиданиях не будет и речи!

Макс принял ее условия, однако, учитывая поступившую к тому времени информацию, предпринял соответствующие меры предосторожности, чтобы их свидание не вышло за рамки интимных отношений. Но врачиха оказалась не только скромной, но и чрезвычайно изобретательной женщиной и так ревностно берегла свою честь, что в поисках укромного места в забитом войсками и техникой лесочке увлекла Макса несколько в сторону от места, где было выставлено оцепление. А поскольку в лесочке в этот вечерний час было темновато, наблюдатели вскоре потеряли их из виду.

Они уселись рядышком под большим деревом, но не успели обменяться и парой нежных слов, как сверху на Макса прыгнул здоровенный немец в пятнистом комбинезоне, ему на помощь подоспели еще двое, и втроем они скрутили и обезоружили майора Гончаренко. Когда он пришел в себя от крепкого удара по затылку, полученного в самом начале свидания, но нанесенного явно не женской рукой, он услышал, как немцы обменялись с коварной врачихой несколькими фразами на чистейшем немецком языке, после чего она подалась в свой госпиталь, чтобы охмурить и передать в руки неприятеля очередную жертву любви, а немцы потащили связанного Макса к своему переднему краю.

Таким образом Макс оказался тринадцатым пленным. Рассчитывать на помощь не приходилось, и Макс стал думать о том, как самостоятельно выпутаться из этого деликатного положения. Думать приходилось быстро, потому что до немецкого переднего края, по расчетам Макса, было не более трехсот метров. Проанализировав ситуацию, он обнаружил, что у него заклеен пластырем рот и связаны руки, однако ноги не связаны, так как его несли два немца, причем один держал за связанные руки, отчего стягивавшая их веревка несколько ослабла, а второй за ноги. Связанные ноги держать ему было бы неудобно, поэтому их и не связали, посчитав, видимо, что и так доволокут пленника куда следует. Третьего немца с ними не было, видимо, он шел впереди в качестве дозорного и заодно обеспечивал беспрепятственный проход к переднему краю через свое охранение.

Положение Макса было почти безнадежным, но не случайно он считался одним из лучших оперативников в армейском отделе контрразведки «Смерш».

Оценив обстановку, Макс на весу резко сгруппировался, потом, подобно стальной пружине, так же резко распрямился и раскидал своих носильщиков в стороны. Моментально вскочив, он хорошо отработанным ударом длиннющей ноги достал того, кто держал его за руки, и надолго выключил его из борьбы за свою жизнь. Затем совершил вратарский бросок, снова сбил на землю успевшего приподняться немца, который держал его за ноги, и навалился на него своим жилистым телом.

Немец попытался достать нож, висевший у него на поясе, но ножны оказались зажатыми между сцепившимися телами, и немец никак не мог добраться до рукоятки. Если бы Макс стал его душить связанными руками, немец, пожалуй, успел бы вынуть нож, но Макс не стал терять время на бесполезную возню и своими железными пальцами разорвал ему кадык.

Пока немец исходил предсмертным хрипом, Макс отнял у него нож, освободил руки от веревки, а затем занялся первым немцем, который все еще находился в шоке после полученного удара ногой в пах. И прежде чем третий немец, ушедший в дозор, сообразил, что произошло что-то неладное, Макс успел хорошенько связать свою добычу, вооружиться автоматом и занять удобную позицию.

Когда дозорный, обеспокоенный задержкой своих компаньонов, тащивших Макса, стал подавать всякие хитрые сигналы, а затем, так и не дождавшись ответа, вернулся на место жестокого поединка, Макс встретил его короткой автоматной очередью, после чего не мешкая собрал оружие, обшарил трупы и потащил пленного в расположение своей части.

Немедленно была арестована врачиха, заманившая Макса в ловушку. Она сначала возмущалась по поводу своего ареста, но, увидев живого и невредимого Макса, стала давать показания и рассказала, что является агентом Абвера, прошла подготовку в разведшколе и специально была внедрена в нашу воинскую часть, чтобы поставлять гитлеровцам штабных офицеров.

Рассказывая молодым разведчикам эту историю, Макс не забывал напоминать, насколько важно строго придерживаться согласованного плана мероприятия, поскольку любое отступление от него приводит к