рванул вверх, намереваясь догнать акраб. Но он двигался быстрее обычных каменных башен. Взлетел уже примерно на высоту десятиэтажного дома. Я вдруг понял, что на нём находился кто-то более важный, чем сам Хозяин!

Я сменил узоры «танцевальной» версии «Крыльев Ветра», которые усвоил из танцевальных скрижалей, на те, которые использовали все воины. Эти узоры позволяли летать быстрее, но сильно теряли в точности и манёвренности.

Расстояние до акраба сразу сократилось. Я протянул руку, чтобы ухватиться за болтающуюся верёвочную лестницу.

На порог вышел какой-то человек, весь забинтованный в чёрную озарённую ткань. Поверх неё надеты накладки из стеклянной брони, скреплённые между собой ремешками и верёвками. На лице — чёрная блестящая маска из непрозрачного небесного стекла. Прорези для глаз светились красным, блокируя «Зрение Тверди» и возможность увидеть лицо сквозь маску.

Впрочем, этот человек не стал прятаться. Снял маску, открыв бородатое и усатое лицо мужчины лет сорока. Длинный горбатый нос и чёрные пронзительные глаза. Вообще был очень похож на некоего возбуждённого предстоящей дракой грузина.

На почти правильно дивианском сказал:

— Хочешь ко мне в плен? Ты бы нам пригодился.

И ударил по мне «Порывом Ветра».

Меня отнесло от акраба на десятки метров. Я не мог управлять крыльями, меня переворачивало во все стороны, как предмет в невесомости.

Я решил ответить «Ударом Молнии», нужно лишь дождаться, когда меня развернёт в сторону акраба. Собрал четыре узора и… И вот удобный момент настал, меня развернуло в нужную сторону — и тут же в мою грудь прилетело толстое «Ледяное Копьё». Обжигающий, мертвящий холод заглушил боль. Акраб, стены, пещеры, статуя Ач-Чи, фигуры воинов нашего отряда, которые тоже наконец нашли эту пещеру, всё завертелось, сменяясь с огромной скоростью. Я увидел, как от моей груди разлетелись красные шарики замороженной крови.

Верчение прекратилось — меня бросило спиной обо что-то твёрдое, кажется об ладонь статуи Ач-Чи.

Крылья отключились, и я начал падать. Удара об пол не почувствовал, так как потерял сознание ещё в полёте.

✦ ✦ ✦

Проснулся от пинка в грудь. Прекрасная мама Самирана снова прошла в мою комнату без стука. Надо бы дверь запилить…

Я промычал:

— Я же просил вас не будить меня таким способом?

— Поблагодари Создателей, что вообще пробудился, — сказала Алама. — Никогда ещё не видела, чтобы «Ледяное Копьё» так замораживало. Вроде весь лёд я исторгла из твоей крови, а ты всё спал и спал.

— Такое возможно, — ответил Тону Тангата. — Если знать, какие грани в узоре «Ледяного Копья» поменять. Я вот — не знаю, хотя неплохо владею этим озарением.

Я уже всё вспомнил. Схватившись за голую грудь, бугрившуюся свежими шрамами, поглядел вверх.

В своде пещеры пробита ровная круглая дыра, метров в пятнадцать диаметром. Вероятно, использован мощный «Взрыв Воздуха» — он всегда стремился принять форму шара. В это своеобразное окно безостановочно задувал снег, сыпались камешки, и заглядывал розовый рассвет. В окне торчал краешек одного из наших акрабов. Он медленно, чтобы не задеть края, опускался в дыру.

— А этот… где? — пробормотал я. Слова с трудом возвращались ко мне, будто мозг всё ещё был заморожен. — Тот, который… грузин этот…

— «Кры-син» — хмыкнул Тону Тангата. — Самиран опять удивляет нелепыми словами.

— Не знаю, кто там кры-син, — сказал Илиин. — Но если ты про акраб низких, то он улетел.

— Необычный акраб. Лёгкий и быстрый.

— Да, что-то тут совсем нечисто… Чем больше ищем правду, тем больше находим лжи. Вставай, покажу тебе ещё кое-что странное.

Я поднялся на ноги.

Моё тело залито розовой водой — растаявший лёд пополам с кровью. Нагрудник и спинная часть доспехов превратились в искорёженные куски железа. Обмотки озарённой ткани — в лохмотья. Шлем вообще неизвестно где.

Пришлось стянуть с себя всё это и остаться в одной набедренной повязке, наручах и сапогах. Пояс с коробочками, к счастью, не пропал, лежал рядом. Подпоясался. Тону Тангата отдал свою железную мочи-ку и один кинжал. Кто-то из воинов поделился накидкой.

Я отправился за Илиином.

Позвоночник побаливал при каждом шаге. То ли Алама Тахика не очень хорошо вылечил перелом, то ли так должно быть.

Я осмотрел изменения в пещере. Пока я был в отключке, тут прошла нехилая битва. Всюду валялись трупы низких в разной степени изломанности. Отрубленные руки и головы разбросаны между ними. Возле одного из многочисленных входов в туннели возвышалась туша гракка, из распоротого брюха выползли внутренности.

Откуда-то из под земли донеслись глухие «Удары Грома» или «Взрывы Воздуха».

— Это стражники исследуют подземные ходы, — успокоил меня Илиин. — Добивают низких.

На площади вокруг статуи заметны следы долгого житья: очаги с котелками над тлеющими кострами, матрасы и подушки, деревянные лежаки и множество сундуков с посудой, сушёными плодами и вяленым мясом. Отдельно стояли громадные сундуки — скорее уже шкафы — с дивианским иероглифом «ХОЛОД». В таких холодильных шкафах владельцы дивианских едален хранят мясо и прочие скоропортящиеся, неозарённые продукты.

У этих пещерных жителей даже оборудовано умывальное место — большой пруд, заполненный водой из подземной реки. Сейчас в пруду плавали исковерканные трупы выучек и лесных воинов. Среди них — три трупа грязных колдунов. Одеждой они не отличались от воинов, но зато над ними висели грани, выпавшие после смерти.

На берегу пруда стоял Хаки и копьём старался подцепить трупы колдунов. Когда у него это получилось грани, словно привязанные к трупам бывших владельцев, тоже подплыли. Хаки протянул руки и поглотил грани. Но не все — почти половина осталась. Сначала я хотел подсказать другу, что он упустил кое-что, но догадался, что он их попросту не видит, ведь моё Моральное Право толще его, поэтому я вижу больше свободных граней.

— Тут целая деревня, — оценил я благоустройство пещеры.

— Негодяи жили здесь несколько поколений, — ответил Илиин.

— Неужели всё это ради сбора грибной муки?

— Мука — это лишь верхушка облака. Главную цель ты сейчас узнаешь.

Илиин привёл меня к подножию статуи Ач-Чи. Подле него выстроены в ряд продолговатые, как гробы, железные сундуки. Все заполнены тонкими прямоугольными пластинами, похожими на ткань, пропитанную гипсом. На одной стороне каждой пластины выдавлены дивианские иероглифы и рисунки узоров озарений.

— Что это? — спросил я, погладив поверхность одной пластины. На ладони остался мел. — Похоже на какие-то подделки под скрижали.

— Мы думаем, кто-то вымачивал кусок ткани в растворе гипса и накладывал её на скрижаль. Когда