И долбанные микробы. И дикая влажность. И острый запах хлорки и физрастворов выбешивали бойца. Плюс сплошные инъекции.

Боль отпускала лишь на пару часов в сутки, когда удавалось выпросить у врача порцию обезболивающих. Тогда удавалось вздремнуть или осознанно поразмыслить о будущем.

Все остальное время проходило в сущих кошмарах, от боли ныла каждая клеточка уцелевших частей тела. Казалось порой, скрежет стиснутых от боли зубов Полунина слышен был на фронте, сквозь мельтешение техники, разрывы тысяч снарядов и свист трассеров.

Лишь через две недели стало немного легче, сносно. Ткани после терапии начали генерировать, раны оператора начали заживляться.

Начались десятки операций по вживлению тканей, органов, восстановлению функциональных возможностей организма. При помощи новых технологий и синтетики, как назвал сам вживляемые части Егор.

В середине июля в госпиталь приехали Магомед Тахветдиев и Федор Кудрявцев.

После кучи строгих мероприятий по дезинфекции, их пропустили к Полунину, врач дал им десять минут.

- Извини, Горыч. Это все из-за меня,- упавшим голосом пробубнил Магомед, Едва войдя в бокс.

Полунин увидел эти, ошалевшие от увиденного глаза товарищей.

- Нет, из-за меня. Это я протормозил с переброской дронов прикрытия,- влез в разговор Кудрявцев.

- Не важно,- прошептал, пересилив острую боль, Егор.

- Мне жаль,- едва не заревев, произнес Федор.

- Теперь сможешь вернуться домой,- попытался отшутиться дагестанец.

- Куда? В разрушенное Поволжье, в радиоактивные пустоши? Кому там нужен человеческий обрубок? Там даже еды на всех наверно не хватает, для здоровых,- превозмогая боль, прошипел Полунин.

- С нашими технологиями тебя быстро поставят на ноги.

- Очнись! Зачем кому-то восстанавливать полумертвого человека. Кругом множество лишних людей и ограниченные ресурсы. У министерства обороны полно дел гораздо важнее. Уходите. Не надо вам видеть это.

Бойцы постояли еще секунд десять, но поняв, что Полунин закрыл глаза и не намерен продолжать разговор, покинули медицинский бокс.

Оператор страдал. Из угла глаза одна за другой текли крупные горячие слезы. Егор понимал, что не сможет больше увидеть сестру.

Но в какой-то момент Егор осознал, что больше не желает тянуться к проводам. Он вдруг твердо решил не умирать, бороться до конца.

И отомстить врагам за все. За страну, за родителей, за себя. Он оказался прав отчасти, но и не прав.

Протезы на него не были выделены, но был определен другой вариант, рассмотрение которого, Егор сам и инициировал.

Круглые сутки проходили в бесконечных инъекциях, анализах. В перерывах солдат бешено продолжал думать. Переживания и обильные слезы сменялись гневом и жаждой мести, затем жалостью к самому себе и апатией. Получив очередную порцию обезболивающих препаратов, Полунин отключался на час-другой. А затем пытка начиналась заново.

Несмотря на все это, спустя полтора месяца, 25 июля Егор Полунин официально вернулся в строй российской армии.

Вернулся не в расположение полка, не в пригород Владивостока, но в свой родной отряд.

В обед он вышел на связь со старшим оператором, Федором Кудрявцевым, изрядно напугав того. Они быстро обсудили оперативную обстановку, Полунин получил все файлы с последними приказами командования.

Егор объяснил Федору свою новую роль, получил выделенный шифрованный канал связи и доступ к боевым системам МТКТ «МАГ», а также к стартовой катапульте ударных беспилотников. После этого он прислал сообщение на КРУС Магомеда и Марата. Дагестанец не мог нарадоваться, хоть и не мог увидеть боевого товарища.

Зато теперь Егору не нужен был монитор. Канал шифрованной связи позволял выводить на видеосвязь с бойцами отряда, из бункера Минобороны в Уральских горах.

Он, как и несколько тысяч других операторов, продолжал свою войну. Вел в бой ударные дроны. Теперь у него был модуль расширителя сознания. Он напрямую, в зашифрованном режиме мог управлять Пустельгами и тяжелыми Оводами. С помощью сенсоров бпла боец смог воочую видеть поле боя, фронт, мир, в конце концов, хотя еще пару недель назад считал, что жизнь закончилась.

Ему даже удалось, еще из госпиталя, связаться с сестрой. Правда для нее он воевал на фронте, и все у него было хорошо. Он даже пообещал приехать, когда война закончится, но сам понимал, что этого никогда не будет.

Теперь Егору предстояло служить виртуальным оператором, вести в бой свои любимые ударные дроны.

Уже 29 июля он снова стал солдатом, принял в первой крупной боевой наступательной операции. Началась Камчатская зачистка, операция по освобождению полуострова от оккупационных частей.

Соединения 35 и 29 армий ударили с суши. С моря их поддержали корабли северного флота.

Театр военных действий существенно смещался. Кардинально поменялся и характер боевых действий.

Новейшим станциям частей военно-космических сил, развернутым в разных частях Евразии, удалось перехватить сигнал. Передача шла с Луны.

Истинные враги снова предпринимали попытку улизнуть, избежать наказания.

Они явно создавали себе новое убежище. Не зря вся эта активность пары десятилетий. Все эти полеты и космические программы. А может они уже на Луне и ли Марсе, подумал Егор. Уровень технологий позволял. Возможность была, чтобы обеспечить небольшую группу питанием и энергией. Наверно, они так и планировали заранее. Ударить, все зачистить. А самим отсидеться и вернуться. Есть все. Наплодить слуг несложно, на конвейере или из пробирки.

И, что бы ни придумывали и не изобретали поколения, от дубинки и кремниевых ружей, от ятаганов и бишоу, от корветов до авианосцев, от танков и ракет, от лазерных излучателей и нанокиллеров, но последний рубеж всегда были сами люди.

Мы последний эшелон обороны, наши руки, ноги, мозг, но самое главное наши сердца, то во что мы верим, что ценим и любим. Главное, наше мнение, ведь именно за него идет ежедневная борьба. За умы и сердца.

И если вы глупы и не то, что не можете, а просто не желаете развиваться интеллектуально, то готовьтесь сегодня получать лапшу на уши и ложь в сознание, вражескую агрессивную пропаганду, наслаждаться своим неведением или ошибочным самомнением. А завтра прислуживать захватчикам, или гнить радиоактивным мясом, умирать в газовой камере после месяца жестокого насилия и пыток током, водой, бессоницей, голодом, ультразвуком и прочими излюбленными методами этих животных. Они копят этот опыт и совершенствуют методы тысячелетиями, для таких же, как я и ты.

И вина здесь ни какого-то определенного народа, а в целом человечества, что слишком много ведомых рождается, не способных развиваться, как личности.

Живущих, словно овощи, ленивых, трусливых, жалких существ, которые в то же время считают себя вершиной эволюции и носителями разума.