– Моя спутница с не меньшим удовольствием провела ночь со мной на кровати в комнате, которую нам выделили, – вмешался Ньевор, прерывая судорожные метания моих мыслей.

Я же, маскируя смущение, схватилась за стакан с фиолетовым напитком и утопила в нем нос.

– Ванну тоже оценила, – с отчетливой издевкой добавил еще один голос. Тот, что назвал меня обжорой. – Теперь пахнет приятно.

Поперхнувшись, я едва не захлебнулась. Это шош? То есть шош дагона меня в первую встречу оскорбил, а не он сам?

Пока откашливалась, а Ньевор помогал мне вытираться салфетками, возмутительная в своей наглости пара ушла. Видимо, не пожелав любоваться грязнулей круглоухой. Я же осталась с невыполненным долгом, в полной растерянности и со спутником, одобрительно мне сообщившим:

– Молодец, что промолчала.

– Насчет чего? – напряглась я. Ну а вдруг Ньевор тоже шошей слышит!

– Удовольствия, – вздохнул рарк.

Ясно. «Обжора», как и «воняет», прошли мимо его ушей. Но почему?

Вопрос так и рвался с языка. Меня даже откровенная демонстрация несуществующих отношений не настолько сильно зацепила. Хотя, конечно, тоже подозрительный и непонятный момент. И потому, то есть с позиции логики разговора, начала я с него.

– А почему ты сказал, что мы ночью… развлекались?

Последнее слово едва выдавила, осознав неожиданно накатившее смущение. Даже кровь к лицу бросилась, когда перед глазами возникла картинка того, что могло между нами происходить. К счастью, Ньевор этого не понял, решив, что я просто не хочу, чтобы нас слышали другие. Потому и ответил тихо, склонившись к моему виску.

– Чтобы уравновесить наши достоинства. Он заметил, что тебе нравится еда в его доме, и подчеркнул это, ожидая нашей реакции. Если бы я промолчал или ты словами подтвердила, и то и другое стало бы признанием за дагоном права на безапелляционное доминирование по отношению к нам.

– То есть его… комплимент… на самом деле был вызовом? – ошалела я от очередного выверта.

– Нет, – поморщился Ньевор. – Дея, я же тебе объяснял. Вызов – это условия, на которых в дальнейшем строится иерархия тех, кто в нем участвует. И это очень серьезный шаг. Настолько, что до него стараются… ну… прощупать противника. Узнать его силы и настрой. Может, он вообще не хочет соперничества и готов уступить сразу. Это пусть и не такая приятная, но тоже победа.

– Поня-я-ятно… – чуть растерянно протянула я. – И ты своим ответом показал, что…

– Что я уступать не собираюсь и мы с ним на равных, потому что тебе в одинаковой степени хорошо и с его «подачи», и с моей.

М-да… Чувствую, у меня мозг взорвется, если рарки продолжат свое… гм… общение. А мне определенно надо молчать!

Ага. Помолчишь тут, когда даже животные… тьфу!.. шоши разговаривают. Кстати!

– А шоши? Если у них нет этого… речевого… – вновь пришлось изображать из себя глупышку, лишь бы прояснить и этот нюанс.

– Аппарата, – подсказал Ньевор, и я, благодарно кивнув, продолжила:

– Тогда как об их разумности узнали?

– Я расскажу, только… – Ньевор осмотрел зал, где мы остались практически единственными гостями. – Не здесь. Ты наелась?

Более чем!

Я вскочила с диванчика едва ли не раньше, чем он закончил вопрос. Вот только быстро информацию получить все равно не удалось. Перво-наперво меня отправили переодеваться – салфетки впитали жидкость, а пятна на блузке и юбке все равно остались. Когда же я, сменив наряд, вышла из ванной, Ньевор, ожидающий меня сидя на кровати, недовольно поморщился.

– Что не так? Ты же сам выбирал, – удивилась я, осматривая очень даже симпатичные белые брючки, расклешенные на щиколотках, и разноцветную блузку навыпуск.

– Я рассчитывал, что ты это на станции носить будешь. Для этого места слишком простенько… Ладно, – решительно хлопнул себя по колену и поднялся. – Пойдем по магазинам.

– А шоши? – расстроилась я.

– По дороге расскажу, – пообещал рарк.

И действительно рассказал. К тому времени, когда мой гардероб пополнился внушительным запасом платьев, мой мозг получил ничуть не меньший багаж новых сведений. Некоторые из них подтвердили то, о чем я уже начала догадываться, а некоторые стали настоящим открытием.

В общем, виной всему действительно оказалась… мрисса! Ею исконно лакомились древние шоши, бдительно охраняя территории, где эти растения росли. Возможно, именно благодаря этим ягодкам шоши сначала общались между собой, а потом наладили контакт и с остроухими рарками, позволив им одновременно с собой отведать чудодейственных ягодок.

То есть я была права – мрисса-мудрисса на самом деле является связующим звеном, помогая создать некий временный симбиоз, в который включаются ягодки и те существа, кто их в себя, собственно, проглотил. Ну а эффект этого симбиоза – в возможности слышать мысленную речь.

– Мысли? То, что думаешь? – попыталась уточнить я.

– Нет, только то, что хочешь сказать, но делаешь это, не произнося ничего вслух.

– Как же так получается?

– Я не биолог, Дея, – развел руками Ньевор. – Мне механизм взаимодействия не интересен. Я вообще сомневаюсь, что кто-то досконально его изучил. Исследования мриссы запрещены, а сбор находится под жестким контролем.

– Почему?

– Растение редкое, растет не во всех провинциях, и урожайность низкая. Оно поэтому и стоит дорого. Да и не применяется больше нигде, только хозяева шошей его покупают, чтобы своих питомцев понимать.

– А чужих? – осторожно поинтересовалась я.

– Для этого надо вместе с чужим шошем мриссу съесть. А это проблема. Знаешь какие они… своенравные создания?

О-о-о… Могу себе представить. С одним плодотворно пообщалась, едва сумев убедить, что вовсе не дура, от второго о себе «лестную» характеристику узнала.

Но самое главное – для себя заметку сделала: слышать шошей ненормально. Так что, встречаясь с рарками, придется делать вид, что я не только немая, но и глухая. Мне проблемы не нужны. Вопрос, как сообщить дагону о поручении старосты, в таких условиях становится еще более актуальным, а задача видится просто невыполнимой.

К тому же Ньевор от меня ни на шаг не отходит. В магазине рядом, в парке со мной и в столовой. Я уж не говорю про ночь. Не то чтобы он за мной следил или подозревал. Наверное, просто не хотел, чтобы мне было одиноко. Ну и защищал от возможных провокаций и излишнего внимания. Иначе объяснить его поведение я не могла, он ведь сказал, что никогда больше не будет во мне сомневаться. А уж что-что, но свои обещания этот рарк не нарушает.

Любопытно, а как остальные? Я же, по сути, мало с кем так близко и долго общалась. Ньевора мне не с кем сравнивать, кроме как с Лаитом и тем настойчивым охранником на станции. Впрочем… может, и незачем?