Но тот, окинув Романа взглядом, приказал посадить его в вездеход и сел в кабину, так ничего ему и не сказав.

Они ехали примерно с полчаса, сначала по полю, где не было даже намека на дорогу, затем лесом, сокрушая мелкие кусты и деревца. Роману не мешали поглядывать в окно и не завязывали глаза. Он понял, что вездеход идет туда, где произойдет развязка. Поэтому Сом не считает нужным скрывать от него дорогу. Он просто уверен, что Роману назад не вернуться…

И вот они приехали и вышли из вездехода. Роман, босой, безоружный и совершенно одинокий, и свора крепких, обвешанных оружием парней, – профессиональных, отлично обученных убийц.

Они находились на длинной поляне, плавно сходящей с небольшого взгорья, на котором рос густой сосновый лес. Внизу, с другой стороны поляны, начинался несколько другой лес, из деревьев помельче. И стояли там деревья довольно редко, так что далеко было видать скудную каменистую почву. По поляне гулял резкий ветерок, заставлял Романа ежиться от холода. Гул идущих на взлет самолетов здесь был почти не слышен. Лишь если они пролетали где-то поблизости, доносился звук их мощных турбин.

Роман равнодушно стоял там, где вышел из вездехода. Не то чтобы сломленный окончательно человек, но, конечно, совсем не орел, которого можно опасаться. Тем не менее наручники с него снимать не торопились. Люди были опытные, толк в таких делах знали. А может, и снимать не собираются? Застрелят в этом глухом леске – да и вся недолга.

– Ну, что молчишь? – спросил Сом. – Спроси что-нибудь, не стесняйся.

– О чем? – медлительно произнес Роман.

– О том, например, зачем мы тебя сюда привезли.

Роман повел вокруг потухшим взглядом, слабо пожал плечами:

– Привезли, значит, надо.

– Резонно, – усмехнулся Сом.

Роман отвел от него глаза и снова замолчал.

– В игры любишь играть? – снова спросил Сом.

– Смотря в какие, – заметил Роман. – Здесь все равно таких нет…

– А может, найдем? – подмигнул Сом.

Роман недоумевающе посмотрел на него.

– Предлагаю тебе выбор: либо получаешь пулю в лоб сразу, либо – позже. Что выбираешь?

– О чем ты, капитан? Не пойму что-то…

– А я тебе объясню. Ты вот все вякал, что воевать, дескать, мы не умеем, только людей беззащитных из-за угла убивать. Говорил?

– Не помню… – нахмурился Роман.

– По-омнишь, – кивнул Сом. – Знаю, что на понт меня брал. Но за базар надо отвечать, верно?

– Какая-то лексика у вас, капитан, не офицерская.

– Нормальная лексика. Не строй из себя гимназиста. Ну так что, проверим, кто из нас воевать лучше умеет?

– Разделимся на две команды и поиграем в пейнтбол? – спросил Роман, указывая на хмуро молчащих бойцов.

– Да, разделимся… – кивнул Сом. – Только играть будем не в пейнтбол. Короче, слушай внимательно: там, – он указал своей огромной ручищей на чахлый лесок, идущий по нижней стороне поляны, – лежит как бы полуостров. С трех сторон – вода. Отсюда не видно, но если добежишь – увидишь. Территория – примерно полтора квадратных километра. Вот там мы с тобой и устроим игру.

– Мы? – переспросил Роман. – То есть я и ты?

– Дураком не прикидывайся.

– Значит, вы все против меня одного?

Сом весело оскалил зубы:

– А что, слабо?

– Да зачем мне такие игры? Лучше уж сразу кончай на месте. При таком раскладе и рыпаться нечего.

– Я не договорил. Против тебя будем играть только мы трое: я, Краб и Рыжий. Зона, которого ты убил, был из нашей группы, и все хотят с тобой рассчитаться. Остальные расположатся поперек перешейка, чтобы ты, не ровен час, не сбежал.

– Ну да, далеко я убегу… Как бы не упасть на ровном месте после вашей обработки.

– Не гони, капитан, – спокойно возразил Сом. – Я видел, как ты по сторонам глазками стрелял – запоминал на всякий случай местность. Да и хлебушек весь скушал, и водички попил, не отказался. Так что бегать ты сейчас можешь не хуже, чем я.

Роман понял, что его хитрость – прикинуться вконец ослабевшим – не удалась. Сом только по виду казался сонным увальнем, на самом деле от его взгляда мало что ускользало. Что ж, спасибо, что предупредил. Значит, охота будет вестись без всяких скидок. Учтем.

– Значит, вы трое против меня?

– Точно, – кивнул Сом.

– Естественно, оружия вы мне не дадите?

– Естественно.

– Но сами будете вооружены?

– Само собой. Но только пистолетами.

– Спасибо, утешил, – усмехнулся Роман. – Руки-то хоть мне освободите?

– Руки освободим.

Роман помолчал, словно взвешивая шансы.

– Какие правила?

– Правила простые. Ты уходишь в глубь острова, через три минуты мы идем за тобой. Бегай как хочешь, только назад не выходи. Снайперы будут все время вести за тобой наблюдение. Если что не так – откроют предупредительный огонь. Не дойдет – огонь на поражение. Так что лучше играть по правилам.

– Какие у меня шансы на то, чтобы остаться в живых?

– Если уложишь нас троих, мои люди тебя отпустят.

– То есть почти никаких.

– Почти, – согласился Сом. – Но что так, что так их у тебя немного. Поэтому выбирай…

Роман помолчал, глядя на людей, которые собирались загнать его и пристрелить, как зайца. Краб и Рыжий, стоя чуть в стороне от «группы прикрытия», не сдерживали злорадных ухмылок. Конечно, им ничего не грозит. Куча бесплатного развлечения – и только. Интересно, кто из них придумал эту забаву?

– Обувь мне какую-нибудь дадите? – спросил Роман. – В носках по этим камням я много не набегаю.

– Дадим, – широко ухмыльнулся Краб. – Что мы, звери какие?

Он заглянул в вездеход и выбросил оттуда пару дырявых солдатских кирзачей сорок пятого размера.

– Других нет, не взыщи… Зато нога не вспотеет.

Они с Рыжим покатились со смеху.

Роман перевернул сапоги ногой, глянул на подошвы – и понял, чего они ржут. К каблукам были прикручены массивные стальные подковки. На этой каменистой почве каждый шаг будет слышен за сотню метров. Сами же они были обуты в ботинки на упругой подошве, позволяющей бесшумно ступать по любому покрытию.

– Спасибо, – кивнул Роман. – Пригодятся.

Видя, что он не выказал и тени смущения, принимая их «подарок», Краб и Рыжий резко оборвали смех. Как видно, вспомнили, с кем имеют дело. Да и Сом глянул на них неодобрительно. Он-то отлично понимал, на что способен Роман, тем более загнанный в угол. Раз пошла такая игра – он будет биться до последнего. Так что смех его подчиненных был преждевременным.