Брайс и подумать не мог, что кого-то интересуют его действия, когда вскоре в одиннадцать часов вышел на рыночную площадь Барторпа. У официанта он узнал, что пожилой джентльмен уже уехал, и потому даже не предвидел возможности слежки за собой. Брайс взялся собирать информацию в обычной манере. Не в его правилах было привлекать к себе внимание, задавая вопросы обитателям городка, в ком могло взыграть любопытство. Существовали иные методы. В каждом населенном пункте, размышлял Брайс, имеются общественные документы – приходские книги, списки граждан, регистрационные листы для голосования. Даже в самых мелких городишках непременно печатались адресно-телефонные справочники – ему следовало начать с поиска любого индивидуума, кто носил бы фамилию Брэйден, или даже целой семьи. Весь день он провел, роясь в бумагах, изучая бесчисленные гроссбухи, книги записи актов и прочую документацию, чтобы к вечеру, полностью ознакомившись с фамилиями жителей Барторпа, мог заключить с кем угодно пари на любую сумму, что за последние пятьдесят лет здесь не жил ни один Брэйден. Данная фамилия не встретилась ему ни разу.

Человек, проведший целый день, почти ничего не делая, чтобы уследить за Брайсом, а лишь сопровождая его по различным организациям, где он вел свои поиски, продолжал наблюдение и на следующее утро, когда тот, позавтракав, приготовился ко второму дню изысканий. Он решил перенести их за пределы городка и отправиться в Брэйден-Медуорт. Брайс все еще считал это пустой тратой времени, однако в сходстве названия деревни с именем погибшего в Райчестере мужчины мог заключаться смысл, да и находилась деревня всего в двух милях легкой пешей прогулки от Барторпа. Брэйден-Медуорт оказался тихим и живописным местечком со старинной церковью на берегу реки, которая манила к себе рыболовов. Брайс направился в дом священника и попросил у викария разрешения на ознакомление с приходскими книгами регистрации. Викарий, не имевший ничего против того, чтобы получить полагавшуюся в подобных случаях пошлину, охотно присоединился к Брайсу, поинтересовавшись, какой период времени того интересует и какая именно запись.

– Меня не интересует какая-либо запись в отдельности, – ответил Брайс, – а что до времени, то пусть будет сравнительно недавнее. Дело в том, что я занимаюсь историей английских фамилий. Собираюсь написать об этом книгу. И как раз сейчас просматриваю приходские книги по всему Мидлендсу.

– В таком случае я могу облегчить вашу задачу, – сказал викарий, снимая с полки большую книгу. – Наши приходские регистры скопированы и напечатаны вот в этом томе. Тут вы найдете всех начиная с 1570 года и вплоть до наших дней. Причем сзади имеется алфавитный указатель. Вы остановились поблизости или в самой деревне?

– Нет, не в деревне. Здесь я только собираюсь пообедать в таверне при местном отеле, – произнес Брайс, кивая в открытое окно на старинное здание, стоявшее ниже вдоль долины реки рядом с каменным мостом. – С вашего позволения, я одолжу у вас книгу на час, и если найду что-либо интересное, то ознакомлюсь с оригиналом записи и верну вам книгу.

Викарий заявил, что сам собирался предложить гостю именно такой вариант. Брайс взял книгу с собой. И пока сидел в таверне, ожидая ленча, листал тщательно составленный алфавитный указатель. Уже на третьей странице ему бросилась в глаза фамилия Бьюэри.

Если бы приставленный к Брайсу сыщик, последовавший за ним в Брэйден-Медуорт, имел возможность тоже расположиться в таверне, то заметил бы, как объект его наблюдения вздрогнул, а с губ невольно вырвалось удивленное восклицание. Однако полисмен в штатском, убедившись, что может на часок расслабиться, уселся снаружи, поедая бутерброд с сыром, который запивал элем, и потому изумление Брайса осталось незамеченным. А он был настолько поражен, что даже если бы весь Райчестер собрался рядом, никакие приемы и навыки сдерживания эмоций не удержали бы его от порывистого движения и невольного возгласа.

Бьюэри! Фамилия настолько редкая, что здесь, в этой глухой деревеньке посреди Мидлендса, она не могла не быть связана с объектом его поисков. Но именно данная фамилия была напечатана на странице книги, заставив забыть об остальных. Напротив нее значилась только одна цифра. Брайс открыл лист номер 387 с предчувствием, что сделал необычайное открытие.

А прочитав запись, сразу понял, что узнал гораздо больше, чем надеялся. Он перечитывал ее снова и снова, наслаждаясь своей чудесной удачей:

«19 июня 1891 года сочетались браком Джон Брэйк, холостяк из прихода Сент-Панкрас в Лондоне, и Мэри Бьюэри, девица, принадлежащая к местному приходу. Церемонию совершил викарий при свидетелях Чарльзе Клэйберне, Селине Уомерсли и Марке Рэнсфорде».

Двадцать два года назад! Мэри Бьюэри, знакомой Брайсу по Райчестеру, едва исполнилось двадцать. То есть эта Мэри Бьюэри, девица из Брэйден-Медуорта, являлась ее матерью. Но Джон Брэйк, женившийся на Мэри Бьюэри, кто он? Не тот ли самый Джон Брэйден, нашедший свою трагическую смерть в «Райском уголке» Райчестера? А еще упоминался Марк Рэнсфорд. Он был свидетелем со стороны Джона Брэйка при бракосочетании. Он же – тот Марко, о ком говорилось в недавнем частном объявлении в «Таймс». А Джон Брэйден (или, вернее, Брэйк) оказывался Стикером из того же объявления. Ясно! Оставалось разобраться в смысле полученных данных, понять, какое отношение они имели к трагической гибели Брэйдена-Брэйка.

Прежде чем взяться за кусок холодной говядины, Брайс скопировал запись из книги регистрации и на всякий случай убедился, что Рэнсфорды не происходили из этой же деревни – Марк оказался единственным человеком с такой фамилией, упомянутым в регистре. Покончив с ленчем, Брайс собрался вернуться в дом священника, чтобы получить дополнительную информацию, но по пути случайно заметил место, где его могли ввести в курс дела подробнее, чем викарий – человек сравнительно молодой. В конце ряда домов, протянувшихся между мостом и отелем, он увидел небольшую мастерскую с именем Чарльза Клэйберна, грубовато выведенным на вывеске над окном. А в окне виднелось добродушное лицо пожилого мужчины, чинившего пару обуви, который смотрел на незнакомца сквозь стекла больших очков, часто моргая.

Брайс сразу оценил ситуацию и свернул в его сторону, открыв книгу и указывая на запись о бракосочетании.

– Не вы ли будете тем самым Чарльзом Клэйберном, который здесь упомянут? – спросил он.

– Да, он самый, сэр! – ответил сапожник, бросив быстрый взгляд на страницу. – Собственной персоной!

– Как получилось, что вы стали свидетелем на свадьбе?

– Двадцать два года назад я состоял церковным старостой и писарем, сэр. Мне эта должность досталась от папаши, а моему отцу от своего отца.

– Вы помните ту свадьбу? – произнес Брайс, пристраиваясь с краю скамейки, на которой работал обувщик. – Двадцать два года – немалый срок.

– Помню, как вчера! – улыбнулся старик. – Мэри Бьюэри выходила замуж, как тут не запомнить!

– Кем она была?

– Гувернанткой в доме викария. Милая и красивая молодая леди.

– А человек, женившийся на ней?

– Молодой джентльмен, он часто приезжал сюда на рыбалку, – сказал Клэйберн, указывая на реку. – У нас здесь лучшее место для ловли форели, если вы в этом разбираетесь, сэр. Брэйк к нам наведывался года три, прежде чем они поженились. С ним еще всегда был друг – мистер Рэнсфорд.