Кусков и Слободчиков бывали здесь не раз, и по узкой улочке форта с низкими и тоже глинобитными домами шли без всякого любопытства.

В испанской миссии, как всегда, было людно. От многих индейцев, лежащих прямо на земле у домов или играющих в «чёт-нечёт», и от прохожих испанцев, с любопытством взирающих на иностранцев.

На крыльце комендантского дома дон Луис Аргуэльо стоял один и, увидев подходящих к дому гостей, сошёл по ступеням навстречу им.

— Рад вас видеть, сеньоры, — улыбаясь, заговорил дон Луис, здороваясь с гостями. — Попутным ли ветром в наши края?

— Попутным, дон Луис, попутным. И я тоже рад видеть вас опять. Целый, считай, месяц из нашей северной аляскинской зимы шли мы сюда в ваше калифорнийское лето… И как, подумал я, не зайти к старому своему знакомцу.

— Рад, что не забываете меня, сеньор Кусков. Я тоже вспоминаю ваши прошлые визиты… А что, ныне вы опять пришли промышлять бобров в наших водах? — полюбопытствовал дон Луис.

— Это само собой, сеньор комендант, скрывать не стану. Тем компания наша и живёт. Только нынче есть у меня ещё одна забота.

— И в чём же она? Чем могу я вам помочь?

— А вот об этом я и хотел бы поговорить с вами. Так что приглашайте в дом, дон Луис.

— О да, сеньоры, — спохватился комендант. — Конечно, извините… Прошу вас проходить в мой дом.

И Луис Аргуэльо широко раскинул руки, приглашая гостей.

А там, когда гости уселись в кресла за накрытый для дружеского обеда стол, Аргуэльо вновь заговорил первым.

— Сеньоры! Я думаю, что этот скромный обед не помешает нашему деловому разговору?

— Ни в коей мере. И спасибо вам, дон Луис, — ответил Кусков. — Думаю, что в таком общении можем лучше понять друг друга. Так что мы с моим помощником и другом сеньором Сысоем премного вам благодарны.

— Но сперва, сеньоры, позвольте мне извиниться за то, что в ответ на ваш приветственный салют мы ответили лишь пятью выстрелами.

— А что случилось, дон Луис?

— Всё весьма и весьма просто: на холостые заряды нет пороха.

— Всё действительно просто. Я сегодня же пришлю вам бочонок пороха в дар, дон Луис.

— Буду вам признателен, сеньор Кусков.

— А вот второй бочонок вы у нас можете купить. Или за пиастры, или за товар. Как того пожелаете.

Видно было, что комендант Аргуэльо обрадовался предложению русского морехода, что касалось пороха.

— Я согласен, на всё, сеньор Кусков, и благодарю вас! Предлагаю выпить за нашу встречу, — сказал дон Луис, поднимая бокал с вином и, выпив, продолжил. — Так что же вы мне хотели сказать, кроме того, что пришли нынче опять охотиться на бобров?

Действительно, морских бобров на скалистых островах залива Сан-Франциско и лежащих недалеко в океане Фараллонских камнях обитало, было время, великое множество. И ходили за ними по приказу Баранова, которому о здешних зверях поведал американский капитан Джозеф О’Кейн, пришедший на Кадьяк на судне «Эклипс» еще в восемьсот третьем году.

С той поры вояжировали сюда с Аляски многие партии русских промысловиков, добывая здесь у калифорнийских берегов тысячи бобров и молодых бобрёнков-кошлаков и медведков. Но в сей год, Кусков знал это, их тут было не так уж и много, что совсем его не удивляло: морских бобров отстреливали не только русские промысловики…

— Да, сеньор Аргуэльо. Мы пришли не только за этим. А, точнее, промысел бобров для нас нынче не главное дело в этих краях.

— Я заинтригован, сеньор Кусков. И что же для вас главное?

— Основать здесь в Калифорнии нашу русскую оседлость, дон Луис.

— Русский форт в Калифорнии? — удивлённо произнёс Аргуэльо.

— Да, дон Луис. Именно такой наказ я имею от начальников компании нашей и от Главного правителя русских владений в Америке господина Баранова.

— И где же вы намерены заложить ваш русский форт? Здесь же вся земля на побережье принадлежит Испании.

— Да, дон Луис, мы знаем, что вы, испанцы, первыми пришли сюда и открыли миру эту землю почти триста лет назад… Но всё же в Калифорнии есть места, не занятые вами.

— И где же вы такое место нашли?

— Сперва присмотрели место доброе на берегу залива Бодеги. Это много севернее Сан-Франциско.

— Но и там вся земля наша, сеньор Кусков, — не сдавался Аргуэльо.

— Не вся, дон Луис. В том-то и дело. Севернее Бодеги, а по-нашему залива Румянцева, лежит ничейная земля. А, вернее, принадлежит она племенам тамошних природных жителей.

— Всё равно, сеньор Кусков, вам для решения сего дела надлежит обратиться к губернатору Верхней Калифорнии.

— Нет, в Монтерей я идти не намерен, дон Луис. Землю же под оседлость я сговорил у индейцев для продажи нам ещё в прошлом году. Зачем же мне губернатор? А вот с вами, дон Луис Аргуэльо, я уверен, мы будем разговаривать и договоримся жить в мире и дружбе, как добрые соседи.

— Вы, сеньор Кусков, знаете моё доброе отношение к России и к русским людям. Но здесь у нас не все так настроены. Найдутся такие, кто будут мешать вашему делу. Поэтому мой вам совет: поселитесь подальше от залива Бодеги, дабы не раздражать недовольных.

Да, Иван Александрович давно знал о добром отношении всей семьи Аргуэльо к России и русским. С той самой поры, когда сюда впервые пришёл русский корабль «Юнона» за съестными припасами с камергером Николаем Петровичем Резановым на борту, задумавшим этот поход от Аляски до благодатной Калифорнии. А комендантом форта Сан-Франциско служил тогда отец нынешнего — дон Жозе Аргуэльо. Потому-то Кусков сейчас и пошёл на откровенный разговор с доном Луисом.

— Оседлость наша, сеньор комендант, будет в сотне миль от Сан-Франциско. Так что соседство не назовёшь близким, — сказал Кусков.

— Всё равно найдутся те, кто донесут о вашем предприятии в Мадрид.

— Вот уж воистину: до Бога высоко, до царя далеко. По последним известиям народ ваш испанский сражается ныне с войсками французского тирана Наполеона Буонапарта.

— Да, сеньоры, Испания сейчас воюет с французскими захватчиками, — подтвердил слова Кускова Аргуэльо.

— Нынче вся Европа в огне. Так что ни Мадриду, ни Петербургу теперь не до нас. А мы ждать более не можем. У нас на Аляске зима опять голодная и холодная… Живя тут, дон Луис, даже вообразить трудно наши лишения там на Аляске и на островах у побережья. Одна надежда только на сию благодатную землю калифорнийскую и на вас, дон Луис!

— На меня? — удивился Аргуэльо. — Но что я могу для вас сделать, кроме того, что не препятствовать строить ваш форт?

— Мы благодарны вам за это, дон Луис. Но я сейчас о другом, о том, что мы ныне в таком же положении, каком были, когда сюда к вам пришёл на «Юноне» камергер Николай Петрович Резанов.