Ручка повернулась, и в комнату пробилась тонкая полоска света. Когда дверь закрылась, спальня вновь погрузилась во тьму, но Люси чувствовала присутствие Айвэна, словно видела его в темноте.

От него пахло виски. Видимо, он пил с друзьями. Боже, неужели он пьян?!

Внезапно раздался глухой удар, звон и приглушенное ругательство:

– Черт побери! Понаставили тут!

Все ясно. Он споткнулся о ее полусобранный чемодан и чуть не упал. Приподнявшись на локтях, Люси всмотрелась в темноту. Фигура Айвэна темнела едва заметным пятном. Но вот он подошел к кровати, и она поняла, что он действительно пьян.

– Не притворяйся! Я знаю, ты не спишь, Люси. На что это я натолкнулся? Ты ловушку для меня поставила? Чтобы знать, когда я приду?

Он говорил раздраженно, и ее надежды, какими бы слабыми они ни были, тут же улетучились.

– Это чемодан, – резко ответила она. – Я возвращаюсь домой.

– Домой? – Он хохотнул. – Ты уже называешь Уэсткотт-Мейнор своим домом? Быстро ты освоилась в роли графини!

Люси сжала зубы.

– Я ненавижу этот титул. А твой Дорсет я назову своим только после смерти. И этот дом тоже. Я возвращаюсь к себе. Я возвращаюсь в Сомерсет.

Он возвышался над ней, как башня, а когда он наклонился, она натянула простыню до самого подбородка. Но разве может тонкая ткань приглушить стук ее сердца? Он разъярен, это ясно. Люси захотелось убежать, и в то же время ей хотелось крепко прижать его к себе и успокоить.

Только ему ее ласки ни к чему. Как и ее любовь. Этого он хочет меньше всего. Когда Айвэн заговорил, голос его звучал насмешливо:

– Домой? В Сомерсет? Черта с два!

– Ты хочешь сказать, что я не могу навестить своих родственников?

– Я теперь твой ближайший родственник!

– Ты? Ха! Мы женаты два месяца – и всего лишь третью ночь проводим под одной крышей. Если так пойдет и дальше, то я обречена видеть тебя меньше двух недель в год.

– А ты хочешь сказать, что тебе меня не хватает?

Он коснулся ее распущенных волос.

– Ты льстишь себе! – резко возразила Люси и отодвинулась подальше. – Мне не хватает мужа.

– Как это понимать? Тебе все равно, кто твой муж? Лишь бы он был под боком?

– Если бы мне был нужен просто муж, я бы уже давно была замужем. Я искала хорошего мужа! – Она бросила на него сердитый взгляд. – А мне вот попался ты.

На скулах Айвэна заходили желваки. Люси поняла, что задела его гордость, и пожалела об этом. Она вздохнула и покачала головой.

– Извини. Я просто устала. Я не ждала тебя сегодня.

Он долго молчал, затем сунул сжатые кулаки в карманы брюк.

– Готов признать, что у тебя были основания не дожидаться меня. Но я не намерен от тебя отказываться, Люси. И от ребенка. Я собираюсь исполнить свой долг. Если ты и правда хочешь навестить своих, я поеду с тобой. Только я не могу там долго задерживаться – я слишком запустил дела. Так что мне придется вернуться в Лондон. Но после того, как я все здесь утрясу, я заеду за тобой и отвезу тебя в Дорсет. Наш ребенок родится в Уэсткотт-Мейноре. В отличие от его отца, – горько добавил он.

Он ее не бросит! Сердце у Люси чуть не вырвалось из груди от радости. Он собирается жить вместе с ней! Конечно, между ними неизбежно возникнут некоторые трения, но это можно пережить. Все прекрасно. Только вот о ребенке он говорит как-то странно…

Она положила руку себе на живот.

– Я думаю, у нас будет девочка, Айвэн. А может, и мальчик. Тогда он будет маленьким Айвэном, – добавила она с улыбкой.

Лицо Айвэна оставалось бесстрастным, и ей стало горько.

– Мальчик, девочка… – Он пожал плечами. – Какая разница?

– Верно, разницы никакой. Жаль только, что ты вкладываешь в эти слова совсем другой смысл. Я знаю, ты не хотел ребенка, Айвэн. Но ведь от прав мужа ты не собирался отказываться. А они накладывают определенную ответственность. В том числе – заботиться о своем ребенке.

Он нахмурился:

– Я же сказал, я тебя не брошу. Что тебе еще? Что ты хочешь?

Люси сжала руки в кулаки.

– Я хочу, чтобы у нашего ребенка был не такой отец, как у тебя. А у меня был не такой муж, как у твоей матери.

– Не смей нас сравнивать!

– А ты не смей на него походить!

Она выдержала его угрожающий взгляд. Айвэн выругался и покачал головой.

– И как меня угораздило на тебе жениться?!

Он развернулся, собираясь уйти, но Люси схватила его за рукав.

– Твой отец и бабка тоже думали, что заботятся о тебе. Они были уверены, что поступают правильно, отправляя тебя в Берфорд-Холл. Они считали, что для цыганенка, да еще внебрачного, это честь, а не унижение. Но ты ведь так не думал.

Айвэн раздраженно стряхнул ее руку.

– Я не намерен следовать их примеру. Мне этот ребенок не нужен, и я не хочу этого скрывать. Я вообще не люблю детей. Но повторяю: я не собираюсь отказываться от своих обязанностей.

Люси вскочила с кровати и теперь, босоногая, стояла перед ним в белой вышитой ночной рубашке. Она понимала, что зарождающаяся в ней жизнь для него ничего не значит. Он не думал об их ребенке как о продолжении своего рода. Она знала, что ему этот ребенок не нужен, и все-таки хотела еще раз попытаться достучаться до него.

– Одна из твоих обязанностей – любить своего ребенка, – мягко произнесла она. – Я понимаю, тебе это не нравится, Айвэн. Я знаю, что нарушила твои планы, и теперь ты не сможешь отомстить бабке. Но факт остается фактом: через несколько месяцев ты станешь отцом. А если мы и впредь будем спать на одной кровати, то у нас могут появиться и другие дети.

Айвэн молча пожал плечами, и она взорвалась:

– Надеюсь, ты мужчина и не убежишь от своих обязанностей!

У Айвэна был такой вид, будто он сейчас ее задушит. Руки, сжатые в кулаки, дрожали от напряжения. Но он ее не тронул, а когда заговорил, голос его звучал на удивление спокойно.

– Разница в нашем воспитании никогда не проявляла себя столь разительно, – начал он. – Ты полагаешь, что человека можно заставить любить, потому что это входит в его обязанности. Но, поверь, это невозможно. Если бы это было возможно, я бы приказал матери любить меня и не продавать никому. Я бы потребовал от отца, чтобы он любил меня или хотя бы изредка навещал в интернате. Но ни тогда, когда я был перепуганным слабым мальчишкой, ни сейчас, когда у меня есть власть и богатство, это мне не по силам. Тебе тоже не удастся заставить меня любить кого бы то ни было. Зря стараешься.

Люси почему-то совсем на него не сердилась. Наоборот, ей хотелось плакать.