К неудовольствию желающих из ТОО «Лакомки» пострелять и пустить кровь, я выбрал самый простой способ решения проблемы.

— Зачем грех лишний на душу брать, — сказал я. — И потом: телохранители наши…

— Наши? — удивился Бугай.

Я в сердцах плюнул и попросил товарищей объяснить ему, болвану, что имею ввиду.

Потом встретился со знаменитой шлюшкой области Анджелой и попросил обслужить господина Грымзова в ресторане «Эсspress».

— Дать или взять при народе? — спросила сексуальная маньячка.

— Не то и не другое, — поморщился.

— А что?

— Запусти его в космос с помощью ЛСД, — ответил я. — И двести твои.

— Да, наху… мне твоя бумага, — возмутилась. — Я тож хочу полетать искусственным спутником: пи-пи-пи…

— Нет проблем, — сказал я. — Но первый космонавт Грымзов.

— Если родина сказала: надо…

Встреча с телохранителями прошла в более напряженной обстановке. Они не понимали, что от них требуется, и пытались показать свои пушки.

— Сдайте нам хозяина, — успокоил я их. — На время, как багаж. Или навсегда. Это как получится.

— А кто вы такие?

— Мы — это мы, — находчиво отвечал я, показывая на два джипа, из открытых дверцей которых выглядывали трубы гранатометов. — Я мог и не приходить к вам, ребята, да зачем трамбовать своих?

— И куда нам с волчьим билетом? — задали справедливый вопрос.

— К нам или в столицу. С хорошими рекомендациями и выходным пособием.

— Пособием? — посмеявшись, развели руками: подыхать за мешок с дерьмом желания нет; пусть будет так, как будет.

Подготовка к рождественскому вечеру в ресторане «Эсspess» была настолько серьезная, что проблем больше не возникало.

Когда господин Грымзов улетел в «космическое путешествие», его телохранители добросовестно отволокли тело хозяина в «линкольн», кинули его туда, а сами растворились в праздничной поземки, решив искать счастье в первопрестольной.

… Возвращение «космонавта» на родную планету было неудачным — он плюхнулся в водную стихию и едва не утонул.

Проще говоря, мы привезли тело Грымзова на дачу, где он так любил принимать баньку, и кинули в бассейн, позабыв стащить одежды.

Известно, дерьмо не тонет, выплыл и наш дорогой гость. Бултыхался, плевался и страшно матерился, не осознавая до конца своего жалкого положения.

— Хулиганы, — кричал он, — вы за все заплатите! Я вас в милицию сдам!..

Это вызывало смех у братвы и скуку у меня. Я присел у бортика и посочувствовал несчастному:

— Милиция тебя не сбережет, дядя Грымз. Лучше говори о делишках своих. Все, как на духу.

— А кто ты такой? Господь Бог?!

— Мы его нукеры, дядя.

— Чего? — мой оппонент шлепал руками по воде. — Вы не люди! Вы звери!.. Я старый и больной человек… Всех упеку в тюрьму, вы меня ещё не знаете!

Пришлось его малость притопить, как крейсер на рейде. В качестве субмарины выступал Бугай.

В конце концов господин Грымзов понял, что лучше ему будет на суше, в теплом шелковом халате и с рюмочкой сладкого хереса. И плата за это доверчивая исповедь о делах минувших.

— Молодой человек, — доверительно обратился ко мне, — я хочу жить и стараюсь никуда не путаться, куда меня не просят. Я выполнял только роль счетовода. Знаете, дебет, кредит… А все остальное — Лаптев, царство ему небесное… Скажу, что знаю и о чем догадываюсь.

Мой собеседник знал не слишком много. По его мнению, самая избитая тропа, по которой к нам поступает «белая смерть», проходит через Пянджский перевал. В столице действует афганско-таджикская наркогруппировка. Она контролирует Казанский вокзал, куда приходит «товар».

Вот одна из примерных схем доставки. Наркокурьеры в сопровождении боевиков группами по пять-семь человек переходят реку Пяндж и горными тропами двигаются до границы Афганистана с Таджикистаном. В непромокаемых рюкзаках каждый несет от десяти до сорока килограммов опия-сырца. На границе эстафету принимают таджикские наркокурьеры (хорошие альпинисты) они несут «товар» до станции Пархар. Оттуда он препровождается по железной дороге Пархар-Советский-Нурек-Душанбе в столицу Таджикистана. Здесь груз поджидают оптовики из России. В Афганистане килограмм опия-сырца стоит сто долларов. В Душанбе — уже в пять раз больше. А в Москве платят шесть-восемь тысяч долларов за килограмм. Поэтому наркомафия бессмертна.

— Про реку Пяндж вы хорошо рассказали, как будто там побывал, заметил я. — А вот кто работает на Казанском?

— Упаси Боже, — замахал руками. — Этим занималась Литвяк. Общественными, так сказать, связями. С неё и спрос.

— А поставки маковой соломки?

— Соломки? Ааа, это «слободские» нас прикрывали… За малым, понимаешь, не увидать великого, — захихикал. — Лаптев был голова, работал с огоньком и творческим, так сказать, запалом…

— Как я понимаю, опий-сырец требует дополнительной обработки, размышлял я. — Вы же были посредниками, перетаскивали «товар», а куда?

— Не знаю, — пожал плечами мой собеседник. — Где-то здесь… в наших краях…. Но я этими проблемами не занимался, повторяю. Да и Павел Олегович не любил исповедоваться… Все сам, все сам… Трудоголик…

— Любил работать на компьютере?

— Ой, по мне лучше счеты, — простодушно признался счетовод. — Уж костяшки не подведут.

— И какой коммерческий оборот?

— Ооо, молодой человек, — мечтательно закатил глаза. — Были золотые деньки, ох, какие деньки!.. Вот этими руками, — показал, — перетаптывал по десять и больше миллионов долларов за раз.

— И где бабки?

— Деньги?

— Именно.

— Вот я бы это тоже хотел знать, — потух лицом. — Все уходило, как в черную дыру… А что я? Я — человек подневольный. Я — счетовод.

— Неужто не прилипало к ручонкам?

Господин Грымзов засмущался, посмотрел на свои трудовые мозолистые руки, так умеючи щелкающие костяшки счетов, и признался, что да, имел грех маленько ошибаться в свою пользу. По сравнению с тем, чем мог владеть, это все вздор, пустячок, копейка в картузе у христарадника.

Я и не спорил: более кристального субъекта трудно было сыскать во всей области. Вопрос в другом: кто трудится в поте азиатского лица своего на Казанском, к кому уходил «товар» на переработку и куда девались скромные суммы прибыли?

Транспортная милиция этот бизнес не могла контролировать в силу своей слабости и слабоумия. Поставки маковой соломки для нужд нищего населения это да, но прикрывать героиновую дорогу смерти — слаб`о.

Значит, существует некая могущественная «крыша», способная защитить столь экзотическое предпринимательство. Кто это может быть?