– Уху, – буркнул Гоша.

– Vi ska vänta lite[7]! – передал я по рации двум другим экипажам.

Все прилипли к бронированным окнам в выжидании какой-либо реакции: движения ли в окнах жутковатого дома, открытия ли двери подъезда, либо какой-то ещё, ведь практически гарантированно, что кто-то нас точно услышал, поскольку в замолкшем городе не было практически никаких посторонних звуков, почти как в лесу.

Вдруг, через буквально десять секунд после моего объявления по громкой связи, в окне второго этажа мы увидели человеческую фигуру! Через пыльное стекло на нас смотрел, по всей видимости, мужчина, потому что сквозь толстый слой пыли лицо смотрящего казалось достаточно тёмным, скорее всего из-за щетины на нём. Я вновь схватил микрофон, нажал на кнопку и произнёс:

– Не бойтесь, спускайтесь к нам, вы теперь в безопасности!

Фигура стояла неподвижно и смотрела на нас ещё какое-то время, после чего отошла от окна. «Спускается!» – подумал я. И действительно, через пару мгновений дверь подъезда медленно приоткрылась, и нашему взору предстал лет пятидесяти мужчина с обильно поросшем щетиной лицом и одетый в какое-то грязное тряпьё. Глаза его одновременно выражали как сильнейшее удивление, так и страх. Он застыл в дверях, словно боялся сделать шаг и выйти окончательно за пределы подъезда. Его глаза беспорядочно бегали по сторонам, словно он пытался выцепить взглядом нечто страшное, мешающее ему окончательно выйти из дверей и оказаться на открытом пространстве. Посмотрев по сторонам и оглядев местность, он решился-таки сделать ещё пару шагов в нашу сторону. Я приоткрыл дверь машины и попросил его сесть внутрь. Он подошёл вплотную к машине, и я тотчас же почувствовал, как в нос мне ударил резкий неприятный запах давно немытого тела и засаленного тряпья. Запах, подобный запаху от бомжей, некогда гревшихся морозными зимними вечерами в столичной подземке. Делать было нечего и оставалось лишь смириться со смрадом и посадить несчастного рядом с собой на заднее сиденье, поскольку, уж точно, выходить из машины никому не хотелось. Небритый, давно нестриженный, с синяками на лице и до смерти перепуганный мужчина сел рядом со мной.

– Вас как зовут? – пытаясь не показывать своего отвращения к источаемому им запаху, спросил я того.

– Николай, – робко и отрывисто произнёс мужчина.

– Меня Антоном звать, – представился я. – Расскажите, пожалуйс… – не успел закончить я, как встревоженный не на шутку Николай перебил меня:

– Они рядом, они… В любую секунду… – Сбивчиво и отрывисто буркнул Николай, – они…

– Николай, не бойтесь, Вы в безопасности! – успокаивал того с переднего сиденья Гоша, а оба солдата Альянса безмолвно, не понимая, о чём идёт речь, попеременно смотрели то на Николая, то на подъездную дверь с чёрным крестом. В нескольких оконных проёмах можно было наблюдать прильнувших к ним людей и смотрящих на нашу автоколонну. – Кто рядом? – продолжал Клоп. – Афганцы? Но сейчас же день, не о чем беспокоиться! – уверенным голосом заключил Гоша.

– Они и днём теперь… – не успел Николай договорить фразу, как снаружи послышался странный звук, напоминающий раскат грома, доносящегося от приближающегося грозового фронта. Николай в одно мгновенье замолк, прислушиваясь. Мы тоже затаили дыхание, пытаясь понять, что же это за странное накатывающееся то ли рычание, то ли грохот. Это точно не были раскаты грома, ведь небо было совершенно безоблачным по всем сторонам, насколько только хватало глаз… Низкий, утробный бас доносился сперва откуда-то издалека, но с каждой секундой он приближался, становясь всё громче и отчётливее. Спустя несколько мгновений, рёв уже был такой неистовой силы, что можно было почувствовать вибрацию в салоне Хаммера. Мы видели, силуэты людей, с замершим дыханием наблюдавших из окон за судьбой Николая, севшего в одну из загадочных для них машин, вдруг подняли головы кверху и, совершенно потеряв интерес к происходящему у подъезда, замерли, всматриваясь в высь. Через мгновенье огромная тень проскользила по залитому несколько секунд назад солнечным светом зданию, а ещё через секунду прямо над нашими головами пролетел на низкой высоте, оглушая нас нестерпимым гулом мощнейших двигателей, военный самолёт! Я схватил рацию, настроенную на мобильный штаб Альянса в Пулково, и встревоженно спросил ответившего мне Шталенкова, не самолёт ли Альянса пролетел сейчас над нами. Услышав в ответ, что ни один самолёт Альянса не покидал своей базы, руки мои невольно опустились на колени, а сам я потерялся и обмяк… В голове закружились беспорядочные мысли, в отчаянии бившиеся над попытками дать какой-то логичный ответ увиденному. Но сколько я ни пытался рациональным образом дать ответ на колом стоявший в мозгу вопрос о том, что за самолёт только-что пролетел над нами, какого-либо адекватного ответа я найти так и не мог…