– Это чем же? – приподнимаю бровь, пока он укладывает меня на бок, и прижимает спиной к своей груди.

– Сначала тем, что сбросила вызов скайпа. Потом тем, что вынудила ехать к тебе на ночь глядя. И это кстати, после того, как меня замучали на этом интервью. Переодевали, красили, причесывали. Кажется, что я лишился четырех пучков волос. У меня там залысин не нащупала?

– Нет, – качаю головой, невольно улыбнувшись.

– Слава Богу, – выдыхает он мне в волосы.

– Так ты мне расскажешь про эту девушку, в которую влюблен столько лет? – спрашиваю, начиная зевать.

– Когда-нибудь, обязательно расскажу. Когда-нибудь, – шепчет мне в шею горячим дыханием.

Уткнувшись в мою шею, зарывшись носом в волосы, Макс прижимает меня к своему телу. И в такой позе мы засыпаем. И фигура этой неизвестной девушки, которая уже столько лет является любовью Макса, кажется мне призрачным силуэтом.

Первое, что я почувствовала, когда проснулась, было неведомое ощущение чего-то постороннего на моей кровати. Чего-то, являющегося человеком с двумя руками, ногами и твердостью, упирающейся мне в пятую точку. Резко широко открываю глаза, осознав, что именно это такое и для чего оно собственно нужно. Дергаюсь в сторону, но сильная и тяжелая рука на моей талии, впечатывает меня обратно в твердое мужское тело.

– Спи, малышка, – обдает горячим дыханием кожу моей шеи Максим. – Еще рано.

– Что ты…? – шепчу ошарашенно, с трудом понимая, что именно Макс делает в моей постели.

– Ты вчера на меня обиделась, – зевая, объясняет парень. – Отключила звонок, и что бы все объяснить, мне пришлось приехать к тебе. А потом я решил остаться здесь, с тобой.

– Это я помню, – шиплю, с трудом повернувшись к нему лицом. – Но что ты до сих пор здесь делаешь?

– А где я должен быть? – с безмятежным лицом, сонным голосом и закрытыми глазами, шепчет он в ответ.

– У себя дома, – поджав губы, смотрю в это спокойное и сонное лицо, которого тут быть не должно.

Во мне ничего не просыпалось. Никакой совести или чего-то подобного. Просто я не ожидала, что он останется на ночь. Мне казалось, что он полежит со мной, пока я усну, а потом, как воспитанный человек, тихо закроет за собой дверь и поедет домой с чистой совестью.

– С чего бы это? – спрашивает Макс, наконец, приоткрывая один глаз.

– С того.

– Не вижу ничего такого в том, что бы засыпать вместе со своей девушкой, – вновь закрыв глаза, он пожимает плечами. – Кстати, мне нравится эта идея. А тебе?

– Ты о чем? – шепчу, резко забыв о теме нашего разговора. Приподнимаюсь на локте, нависая немного над его лицом.

– О том, что бы переехать ко мне, – полностью открыв глаза, говорит Максим.

– Ты шутишь? – неверяще выгибаю брови.

– А видно, что я шучу? – открыв серьезные зеленые глаза, приподнимается он на локте, нависая теперь надо мной. – Малышка, я абсолютно серьезно. Переезжай ко мне.

– Но… но… Но я не могу. Я ведь учусь. А Эдик с Лизой? – спрашиваю, начиная заикаться. – И тем более, – прикрываю глаза, что бы хоть как-то спрятаться от его взгляда, и сев рядом с Максом, складываю руки на груди. – Я несовершеннолетняя.

– Совершеннолетняя. Тебе уже есть восемнадцать, – с ухмылкой кивает в ответ.

– Нет, по законам Соединенных штатов мне еще нет двадцати одного. Значит, еще не совершеннолетняя, – качаю головой из стороны в сторону.

– Но мы-то не в США, – хитро замечает, приближаясь своим лицом к моему, пока между нами не остается несколько сантиметров.

– И что? Мне коньяк даже здесь не продают. Значит, еще не полностью совершеннолетняя, – дыхание перехватывает, как только его губы оказываются напротив моих.

– Малышка, здесь больше вопрос не в том, сколько аргументов ты находишь против, а хочешь ли ты этого сама. Ты хочешь переехать ко мне? Жить со мной в одной квартире?

– Макс, – выдыхаю, медленно теряя контроль над нашим разговором. – Мне кажется, что слишком рано думать об этом, – но не совсем теряю контроль, что помогает мне отклониться назад и вернуть себе трезвость разума. – Я согласна, что встречаться можно начать и ничего не зная друг о друге. Но насчет того, что бы жить вместе… Рано.

– Ох, Алинка, – выдыхает устало, опустив и покачав головой из стороны в сторону. – Все на свете можно решить. Ты только скажи мне «да».

– Макс, рано, – качаю головой.

– То есть, ты говоришь мне «нет»?

– Я говорю тебе «рано». Чем тебе не нравится то, что мы встречаемся во время учебы, после нее, дома по скайпу общаемся. Разве тебе этого мало?

– Мало, – кивает в ответ, смотря на меня горящим взглядом. Подвинувшись ко мне, он обхватывает мое лицо ладонями. – Я хочу засыпать, обнимая тебя. Хочу просыпаться с тобой в своих объятьях. Хочу утром готовить тебе завтрак, а вечером приходить домой и видеть тебя, заснувшей на моем диване.

– Максим, – подаюсь вперед, обхватывая его лицо. – Я тоже этого хочу. И я не говорю «нет», идее жить вместе. Пока просто рано. Но обещаю тебе, что мы будем жить вместе. Только чуть попозже.

– Когда? – выдыхает, прислонившись своим лбом к моему.

– Скоро, Макс, скоро, – шепчу ему в губы, перед тем, как коротко к ним прижаться.

Руки солиста быстро перемещаются с моих скул на затылок, обхватывая его. А короткий поцелуй, находящийся под моим контролем, мгновенно оказывается во власти парня. Он проводит языком вдоль моих губ, прикусывает зубами нижнюю, умоляя раскрыться ему навстречу. Приоткрыв рот, он проглотил мой судорожный выдох. Приподняв руки, я вцепилась ладонями в его волосы на затылке. А Макс, обхватив меня за талию, начал склонять к постели, вынуждая лечь. Нависнув надо мной, он проводит своими горячими ладонями вдоль моего тела.

В тот момент, когда Макс начинает задирать подол моей футболки, в дверь раздается стук, а за ним и сердитое бормотание Эдика. Оторвавшись от губ Макса, тяжело дыша, поворачиваю голову в сторону двери. Макс же, словно не слышит голоса Эдика, опускает голову и целует мою кожу вдоль подбородка, шею и ключицы.

– Он все еще мне не нравится, – прикрыв глаза, слушаю голос дяди за дверью, тихо выдохнув от жарких поцелуев Макса на своей коже. – Это я тебе, мелкая. Так что, если ты не хочешь кормить его пюре через трубочку, сбрось его с себя.

– Черт, – шиплю, не до конца понимая, как именно он понял, что происходит в комнате. А потом, выдохнув, упираюсь руками в широкие плечи брюнета.

– Что? – ошалело спрашивает, подняв на меня лицо с помутненным голодным взглядом и опухшими покрасневшими губами.

– Подъем, солист! – кричит со стороны двери Эдик. – Пусть я и не отец, а всего лишь дядя, но это не значит, что я не дам тебе в морду, если ты перейдешь границы дозволенного в моем доме.