– Быстро собирайся, а я пойду поговорю со слугами насчет лошади и попрошу домнуле Мирче, начальника охраны, выделить тебе сопровождающего, – сказала мне девушка, когда мы остановились у дверей в гостевые апартаменты. – У нас с ним хорошие отношения, и если от господина не было никаких запретов, он тебе поможет.

Скользнув по моим губам быстрым поцелуем, она убежала по коридору, а я с робким облегчением открыл дверь и шагнул в комнату.

В этот раз мне не удалось даже запустить крылья. Темная фигура словно соткалась из мрака обычно всегда освещенной комнаты. Я лишь успел рассмотреть летящий в лоб кулак.

Не успел.

Да вы издеваетесь!

Первой моей эмоцией после возвращения в сознание было возмущение.

Прямо дежавю какое-то. Я опять лежу на куче соломы, голый и посаженный на цепь, как собака. Даже шишка примерно на том же месте. Никакой фантазии у этих уродов.

Но одно отличие все же было – развития дальнейших событий пришлось ждать не очень долго. Хотя непонятно, хорошо это или плохо.

Минут через двадцать после моего пробуждения дверь открылась, и в камеру вошли три темные фигуры. Двое в уже набивших оскомину балахонах, а одна в туго обтягивающей хрупкое тело кожаной «амазонке».

А вот и леди Клара, век бы ее не видеть. Впрочем, мне выбирать не приходится.

При входе посетителей я встал и инстинктивно прикрыл срам.

Эта дама владела искусством макияжа намного лучше папеньки, и отличить ее от нормальной женщины было трудно, особенно в неверном свете истощенной магической лампы. А вот с мимикой у нее было немного хуже, как и со способностью к языкам.

– Так вот ты какой, зверь диковинный, – с жутким акцентом сказала она.

– Не диковиннее вас, мадам.

Все еще прикрываясь руками, я постарался принять независимую позу, но получилось плохо. И дело даже не в наготе: нормально владеть собой мешала подступающая паника. Ощущение страха было каким-то животным и вряд ли имело естественное происхождение. Не уверен, что упырица намеренно давила меня ментально, может, это у нее просто аура такая.

Ох, как же мне не хватает защитного артефакта профессора.

– И почему вы, людишки, такие строптивые, особенно имперцы? Я несла тебе подарочек, но не донесла, потому что наткнулась на еще одного такого же, как ты, наглеца. Но не бойся, мальчик, для убийцы моей сестры у меня есть еще много сюрпризов. А для начала ты мне расскажешь – как смог убить высшую стрыгу? Отец считает это простым везением, я же думаю, что есть какой-то секрет.

– Спешу и спотыкаюсь, – проворчал я, нагло глядя в глаза вампирши.

Меня охватил какой-то веселый фатализм, напрочь смывая ощущения страха.

Умирать, так с музыкой!

Даже убрал руки от самого дорогого, потому что иначе вызывающая поза не получалась.

– Наглое животное, – прошипела упырица.

В плане понимания сущности вампиров этот обмен колкостями дал мне намного больше, чем общение с Дракулой и рассказы профессора. Цепеш настолько владел своей мимикой и голосом, что казался хоть и очень странным, но все же человекам. А вот имитация эмоций в исполнении этого существа выглядела жутковато. Человеческие страсти ей явно чужды. И все же что-то двигало поступками и порывами этого существа. И это что-то настолько чуждо и неестественно для моего понимания, что просто голова кругом.

Оскал упырицы обезобразил кукольно-красивое лицо, делая его запредельно уродливым. И тут же я внезапно осознал, что ничего прекраснее в этом мире не видел. Мне доводилось делить постель с очень красивыми женщинами, но никого и никогда я не хотел так сильно, как этого ангела. Каждый изгиб тела, каждая черточка ее совершенного лица просто сводила меня с ума. Удержаться от соблазна хоть на мгновение прикоснуться к этому великолепию было попросту невозможно.

Я шагнул вперед, ощутив болезненный рывок ошейника, но все это такие мелочи!

Увидев эти потуги, моя леди подошла ближе и своими изумительными пальчиками прикоснулась к моему подбородку.

– Говори.

Ее чуть хрипловатый голос обвораживал, и я сначала не понял, что именно она имела в виду, а когда осознал, то захлебываясь начал рассказывать о том, как сумел убить ее сестру.

Когда поток моего словесного поноса иссяк, Клара обожгла меня своей улыбкой и наклонилась ближе. Когда ее губы коснулись моей шеи, все тело пронзило запредельное блаженство.

А затем реальность рухнула на мою голову, как ушат с фекалиями, вызвав дикое чувство омерзения. Переход был настолько резким, что меня сначала отшатнуло, а затем вырвало. Такое ощущение, что я действительно только что вынырнул из выгребной ямы.

Каркающий смех упырицы как нельзя лучше оттенял мои потуги вывернуться наизнанку.

– Привыкай, зверек. Мы увидимся еще не раз, пока ты все же не дождешься подарка от меня.

И знать не хочу, какой такой подарок она не донесла! Серьезно поврежденная чрезмерно близким общением с вампиршей фантазия рисовала такое, что хотелось прямо здесь разбить себе голову о стену.

Говорят, в жизни нужно испытать все, но без навалившейся на меня депрессии я бы с удовольствием обошелся. То, что было со мной во время первой лежки на этой самой куче соломы, не шло ни в какие сравнения с происходящим сейчас.

Я прекрасно помнил все свои ощущения в тот момент, когда эта мразь взяла меня в оборот. Помнил все восхищенные эпитеты, всплывавшие в мозгу. От воспоминаний меня в который раз передернуло.

Даже не сомневаюсь, что моей потенции пришел конец и до конца жизни будет тошнить от вида любой женщины. С другой стороны, чего уж тут сокрушаться? Жить все равно осталось до момента, когда упырице надоест со мной играть, и это еще цветочки – ягодкой наверняка станет обещанный подарок.

Вновь расшалившаяся фантазия имела шансы свести меня с ума, но тут открылась дверь в камеру. От этого звука у меня зашевелились волосы и едва не захлестнуло волной паники.

Вот тварь, до чего меня довела! Как же мне хочется отправить тебя вслед за сестрицей!

Я перевел горящий ненавистью взгляд наверняка красных от лопнувших капилляров глаз на посетительницу, но тут же удивленно замер.

Это была Наташа. Мелькнувшая мысль о предательстве девушки была тут же возмущенно выпнута из головы.

Наташа выглядела убитой горем – заплаканная, растрепанная и вообще крайне несчастная. Вслед за ней в камеру вошел мой сторож и кормилец. Вел он себя крайне настороженно. Даже прихватил с собой револьвер, который пока держал направленным в пол. От мысли, что эта парочка явилась с намерением спасти меня, тоже пришлось отказаться ввиду отнюдь не дружелюбного взгляда охранника.

Наташа беспомощно оглянулась на своего провожатого и, увидев его кивок, бросилась ко мне: