Ханна, почему бы вам не уговорить свою клиентку? В конце концов это поиски истины, не так ли? Что такое хороший кусок империи Бельмона в сравнении с правдой? Не для того ли вы наняли Ханну, чтобы правда восторжествовала? Так вперед! Терять вам нечего. Вам ведь наплевать на то, что мои денежки отправятся со мной в тюрьму. Они все равно не попадут в ваш карман, как бы вы ни были этого достойны. Матильда резко встала.

— Довольно паясничать, Даниель! — процедила она сквозь зубы. — Это ведь вы преступник, а не я. Больше не желаю вас слушать. — Она прожгла его ненавидящим взглядом, затем обратилась ко мне, вмиг преобразившись в безутешную вдовушку. — Мисс Вульф, простите за спектакль, разыгранный этим человеком. Но не пора ли нам завершить наши финансовые расчеты?

— Ох, Матильда, вы просто бесподобны! — воскликнул Даниель. — Но подозреваю, что мисс Вульф не так глупа, как вам кажется. Не так ли, Ханна? Готов спорить, что она хочет узнать истину даже больше, чем этого желаете вы, мадам. Такое впечатление, что она единственная по-настоящему этого хочет, причем бескорыстно. Сядьте, Матильда, и я поведаю вам обеим, что случилось в ту ночь. А потом, если захотите, я выслушаю и вас. Сядьте, я сказал!

Да ты неотразим в гневе, подумала я. Удары сердца гулко отдавались у меня в голове. Уж и не знаю, за кого из них я переживала больше.

Его окрик не особенно испугал Матильду, но она все же села. Даниель какое-то время молчал. Может, просто подыскивал нужные слова. Когда он заговорил, все во мне замерло и напряглось. Еще бы! Ведь то же самое, весьма вероятно, он станет излагать и перед судом присяжных, а потому главное— сосредоточиться и постараться отделить правду от риторики.

— В ту субботу я был в офисе. После полудня, еще до пяти, мне позвонил Жюль. Результаты анализа только что пришли, и доктор объяснил ему все, что касалось ребенка. Жюль, естественно, был расстроен, более того, рассержен. Но не столько ее проступком, сколько тем, что она не хотела обсудить этого с ним. Тут-то он, видно, осознал, что она просто боится его, и потому попросил меня присутствовать при их встрече. Я поехал туда сразу же, как только освободился, но прибыл уже затемно. Меня встретила заплаканная Агнес. Она провела меня в сад, к озеру. Они все были там — Жюль, Морис и мертвая Кэролайн. Ее нашел Морис. Когда наступили сумерки, он выпустил собак погулять и услышал, что они как-то странно брешут у озера. Думал, они опять увязались за кроликом или какой-нибудь зазевавшейся землеройкой. Но псы не унимались.Морис пробовал отозвать их, но они не шли. Тогда он сам пошел к озеру, посмотреть, что такое… Тело застряло в водорослях ярдах в двадцати от берега. Те же собаки, к примеру, могли напугать ее, приняв за грабителя, она от них шарахнулась и потеряла равновесие. А по ночам еще заморозки, температура ниже нуля. Ну, сразу спазмы, судороги.,. Словом, все кончилось быстро. Я даже думаю, что ее одолел скорее холод, нежели сама вода.

Он замолчал, будто предоставлял нам возможность как можно ярче вообразить себе эту трагическую картину. К чести его сказать, он мог бы расписать все это гораздо красочнее. Некоторые детали наверняка способны были усилить эффект. Ну, например, тонкие щиколотки, и без того не очень здоровые, пережившие несколько операций, а тут еще эклампсия и тяжесть бремени, которое она носила. Долго ли тут потерять равновесие, упасть в темную воду и запутаться в прибрежных водорослях? Из нас троих, присутствовавших здесь, я одна пережила этот ужас. Ведь я своими ушами слышала топот и лай приближающейся своры собак, и до сих пор помню страх, охвативший меня и способный ввергнуть в безумие любого. Но я могла представить себе и совсем иной вариант развития событий. Например, беременная женщина, ослабленная недомоганиями и объятая страхом преследования, и бегущий за ней старик, более сильный, чем можно было судить по внешности, обуянный жаждой отцовства и взбешенный тем, что его лишили последней надежды на это. И вот он, как какой-нибудь обезумевший Отелло, малость попридержал бедняжку под водой, вцепившись в ее прекрасные золотистые волосы. Но главное, что наверняка-то теперь ничего не узнаешь. Подлинная история навеки погребена в мавзолее Бельмонов. Старый герой войны выиграл свое последнее сражение, но земного бессмертия, увы, так и не получил. А ведь подумать только, как дорого он заплатил за молчание! Может быть, природа таким образом выравнивает счет. Когда в Англии семнадцатого века была реставрирована монархия, всех врагов короля повыкапывали из могил, а потом их трупы вешали, выпотрашивали и четвертовали.

Таков был английский закон, и такова была уверенность в своей правоте. А вот я, сколько ни билась, так и не пришла к какому-то определенному выводу. Есть ли у меня доказательства? Столько сил и времени ухлопано, а в руках одни только теории.

Даниель настороженно поглядывал на меня, потом заговорил:

— Я знаю, Ханна, о чем вы думаете. И вы правы. Истины до конца мы никогда не узнаем. Но не позволяйте этой неопределенности сбить вас с толку и лишить способности к трезвому суждению. Ни Жюлю, ни кому бы то ни было другому не было никакого смысла причинять ей вред. Ведь она хотела просто уйти. Не угрожала шантажом— даже обещала, что никому ничего не скажет, — ни о чем не просила, хотела только одного: чтобы ей позволили уехать. А если бы она честно сказала, чем вызвано это решение, ей бы просто заплатили и поместили в больницу еще до того, как будет слишком поздно. Но молодая беременная женщина, растерянная и напуганная, допустила роковую ошибку. И все же, как бы там ни было, она не заслужила такой смерти. Ведь если Жюль, узнав правду, и рассердился бы, то убивать ее за это он, конечно же, не стал бы. Я уже говорил вам как-то, Ханна, что он замечательный человек. Вы не поверили мне. Подозреваю, что он слишком богат и влиятелен для того, чтобы вы его полюбили. Но все это, согласитесь, еще не делает из него убийцу.

Наступила пауза, но видя, что я молчу, он продолжил:

— Я, конечно, не могу доказать, что Жюль не убивал ее, но и вы, Ханна, ничем не докажете, что ее убил он. Единственное, что я могу, это рассказать, как все происходило. Когда я, после звонка Жюля, сюда примчался, было ясно, что со всем этим что-то надо решать. Вызвать полицию? Но даже ради такого человека, как Жюль, полиция не станет держать эту трагедию в тайне. Скандал подкосил бы его. И не только его, но и всю компанию. Он просил у меня совета, и я дал ему этот совет. И если вы прибыли сюда в поисках злодея, то вы его нашли в моем лице. Это я злодей, ибо посоветовал Жюлю не обращаться ни в полицию, ни к адвокатам, а полностью положиться на меня, ибо я устрою все наилучшим образом, раз уж девушку все равно не воскресить из мертвых. Она мертва. И для всех она останется талантливой балериной, совершившей ошибку и не сумевшей справиться с обстоятельствами. И всем будет ее страшно жалко. Но выплыви наружу правда, и ее забросают камнями.

Он замолчал и потер виски, будто забыл, о чем еще хотел сказать.

— Только Жюль не мог успокоиться, — наконец заговорил он. — Матильда, если пожелает, может подтвердить это. Я думаю, он ждал, что все выплывет наружу. Или кто-то выведет его на чистую воду. — Тут Даниель взглянул на Матильду. — Во всяком случае, он сделал то, что было в его силах. Не думаю, что Жюль в своем возрасте и со своим жизненным опытом наивно верил, что деньгами можно откупиться от всего. Но ее имя хотя бы не будет забыто. Вы, Ханна, кажется, в некотором недоумении? Молчите, я сам попробую угадать. Матильда, как видно, ничего не сказала вам о некоторых подробностях последней воли покойного. Итак, узнайте, что его завещание включает в себя такой пункт, как анонимное выделение средств на создание и содержание пансиона и школы для юных танцоров и танцовщиц. Фонд будет носить имя Кэролайн Гамильтон. И фонд этот будет отнюдь не бедным. В завещании также содержится обращение Жюля к мисс Патрик, в котором он просит ее взять на себя вопросы администрирования. Не знаю, правда, примет ли она это предложение. Но, как я уже говорил, что бы он ни сделал в память девушки, ее этим все равно не вернуть. Впрочем, все это было потом, завещание и прочее. А тогда мы стояли над ее мертвым телом, нужно было что-то предпринимать. То, что предложил я, было, как мне кажется, лучше любого другого варианта.