— Да за каким дьяволом мне сдались собственные молочные зубы? Мне вторая пара клыков нужна как корове — седло. Ты их просто потеряла, вот и все.

— Может быть. В принципе никакого значения это не имеет.

Морин взяла складной стул, который стоял у стены, раскрыла его и села. Стул охнул как вьючная лошадь на последнем издыхании.

— Ну давай, вундеркинд, покажи себя. Дай поглядеть, чему тебя Дудлбаг научить успел. Порадуй старушку Мо.

Джулс вытер лоб рубахой.

— Даже не думай. Я на ногах не стою.

— Да ладно тебе, Джулс! Я из клуба всю дорогу пешком шла и…

На этот раз в голосе Джулса зазвенела сталь.

— Сказал ведь — даже не думай. Я всю ночь котелком о бетон долбился. Единственное, на что я сейчас способен, это пойти и поглядеть какой-нибудь фильм с Джоном Кэрредином.[25]

Морин скрестила руки на груди.

— Ничего не скажешь, отличный настрой. Наверное, Джон Кэрредин научит тебя, как за десять шагов выбраться из дерьма, в которое ты вляпался.

Дудлбаг почувствовал, что надвигается буря, и встрял в беседу.

— Морин, Джулсу правда пришлось сегодня ночью очень нелегко. Он здорово поработал, и сейчас не лучшее время, чтобы…

Джулс накинулся на Морин так, будто Дудлбага там и в помине не было.

— Это сколько же надо иметь наглости, чтобы вот так заявиться и наговорить мне всяких гадостей, когда тебя самой тут не было и ты не видела, как я пахал! Ты же знать не знаешь, о чем говоришь!

Морин сдаваться не собиралась.

— Да неужели? А я вот думаю, что способна отличить победителя от труса и неудачника! Когда победитель устал, он не заползает на диван смотреть старые фильмы «ужасов». Он бьется до тех пор, пока не выиграет окончательно!

— Ну спасибо! На меня сразу такое вдохновение нашло! Пойду прямо сейчас да запихну кол твоему экс-любовничку в задницу!

Морин побледнела, но голос у нее не дрогнул.

— Я смотрю, как меня обвинять, так из тебя энергия ключом бьет. Лучше бы ты силы туда тратил, где от них хоть какая-то польза будет. Например, учился и пытался стать лучше, а главное — умнее.

— Черт возьми, Морин, а почему ты сама не попробуешь, а? Думаешь, это так просто? Давай-ка! Превратись одновременно в волка и летучую мышь. Или лучше в трех балерин. Нет, в четырех! Я ведь тут не один, кто не страдает нехваткой веса.

— Верно. Вот только ярко-красное «яблочко» на одном тебе нарисовано.

— Благодаря тебе нарисовано! Благодаря твоим неуправляемым сексуальным аппетитам и…

Наверху раздался телефонный звонок, прервав первый раунд боя на звание чемпиона в супертяжелом весе. Морин с полыхающим лицом поднялась со стула.

— Извини, Джулс. Продолжим эту… дискуссию, когда ты будешь в состоянии вести себя приличнее.

Она бросила в Джулса его брюками и отправилась наверх, однако уже через пару минут опять просунула голову в дверной проем.

— Это тебя, красавчик, — бросила она Джулсу с ядовитой, кипучей смесью гнева, боли и презрения в голосе.

Джулс изумленно уставился на Дудлбага.

— Но… но никто ведь не знает, что я здесь. Разве нет?

Дудлбаг пожал плечами. Джулс снова повернулся к Морин.

— Кто это?

— Понятия не имею. — Она дернула носом, будто уловила до неприличия отвратительный запах. — Какая-то женщина.

Джулс наконец натянул брюки и, разрываясь от волнения и любопытства, торопливо взобрался по лестнице. Заусенцы на деревянных ступенях искололи ему все ступни. Морин оставила трубку на кухонном столе. Джулс взял ее, задыхаясь одновременно и от беспокойства, и от быстрого подъема по лестнице.

— Алло?

— Джулс? — Он тут же узнал голос. — Это я, Вероника.

От ее хрипловатого голоса с южным акцентом в голове у Джулса будто взорвалась граната. Сотни вопросов замелькали один за другим как шрапнель. К сожалению, рот у Джулса способен был пропустить только одну фразу зараз, поэтому результат его мысленной сумятицы оказался похож на плотину озера Пончартрейн во время циклона.

— Что… как… ты хотела… ты…

— Нам необходимо встретиться. Это очень важно.

Джулсу удалось все же выдавить из себя членораздельный вопрос.

— Как ты узнала, что я здесь?

— Я все о тебе знаю.

— Что за фигня происходит, а? Кто ты вообще такая?

— Я понимаю, что многое должна объяснить. И не только объяснить… Я хочу рассказать тебе всю правду, Джулс, только не по телефону.

В дверном проеме появилась Морин и уставилась на Джулса, как ястреб — на упитанную полевую мышь. Дудлбаг пристроился рядом с ней. Джулс старался говорить потише, но сделать это было нелегко.

— Какого дьявола тебе нужно?

— Нам надо встретиться.

Уязвленное мужское самолюбие взяло верх, и все намерения Джулса говорить потише вылетели в окно.

— Ты вообще сбрендила или как?! Я что, похож на недоразвитого?! Или на дебила слюнявого? Ты меня пыталась убить! Пригласила к себе в номер, будто… будто сама знаешь зачем… Я думал, что нравлюсь тебе!

— Милый, я все могу объяснить…

— Объяснить? Что объяснить? Что ты какая-то там чокнутая охотница на вампиров? Видел я твой маленький арсенал! И все равно, как полный придурок, полез в ванну. Вот и поплатился! Господи, да ты ж меня как лангуста сварить пыталась!

Судя по отвратительному качеству связи, Вероника говорила или по дешевому мобильному телефону, или по одному из уличных таксофонов — битому и увечному. Несмотря на это, Джулс все-таки расслышал в ее голосе отчаяние.

— Пожалуйста, поверь мне! Я должна была это сделать! У меня не было выбора! Они все время следят за мной. Давно сомневаются в моей преданности. Я должна была хоть что-то сделать, но выбрала самое слабое орудие из тех, что они дали. Мне совсем не хотелось этого делать, понимаешь? Я все глаза выплакала, когда ты из гостиницы ушел. Ненавидела себя, что поддалась им и пыталась навредить тебе.

Голова у Джулса пошла кругом.

— Погоди минуту… Какие такие «они»? О ком ты говоришь? Кто сомневался в твоей преданности кому? И что ты вообще в ванну налила?

Ее голос зазвучал чуть легкомысленнее.

— Ах, это… это была святая вода. Малюсенький пузыречек святой воды. Поэтому тебя жгло, а я ничего не чувствовала.

Джулс думал, что она продолжит объяснения, но Вероника замолчала. Несмотря на ее слезные извинения, он все еще сердился.

— Спрашиваю второй раз. Какие такие «они» заставляли тебя делать все эти гадости?