— Ушастый такой? Хороший парнишка. Только вы Маринушку без меня не обижайте.

— Да кто ж ее обидит? — произнес Грязнов. — Проходите, Марина Ильинична. Зина, пришли оператора в кабинет.

Литвинова и Грязнов остались наедине.

Она села на предложенный стул. Смотрела апатичным, потухшим взором. Вошел мужчина с видеокамерой. Занял место в углу кабинета, камера тихо зажужжала.

— Марина Ильинична, чаю хотите?

— Нет. Я пришла сказать, что убила человека, — бесцветным голосом произнесла Литвинова.

— Кого?

— Вадима Яковлевича Климовича.

— Зачем?

— Чтобы Нестерова посадили.

— Нестеров ваш личный враг?

— Да! Он враг моего мужа!

— Мужа, но не ваш.

— Это одно и то же.

— Как произошло убийство?

— Накануне вечером…

— Назовите число.

— Одиннадцатого сентября я приехала в тот дом, где жил Климович, это на улице Строителей, и показала его нашему электрику, Круглову.

— Как показали? Вы сидели? А в чем вы были одеты?

— В куртке и брюках. На голове бейсболка, чтобы волосы скрыть.

— Понятно. Дальше?

— Я сидела в машине, возле дома, где жил Климович. А Круглов подошел к парадному. И у нас было условлено, что, когда Климович появится возле дома, я отъеду, уеду за угол. И буду ждать Круглова на улице. Мы все так и сделали. Он обещал, что сделает так… ну чтобы Климовича только поцарапало… А он взорвался…

— То есть взрывное устройство было установлено Дмитрием Семеновичем Кругловым?

— Да. По моей просьбе.

— А почему вы выбрали именно Климовича?

— Так Марат сказал.

— То есть ваш муж был в курсе событий?

— Нет… То есть после первого покушения он догадался, что это я.

— Как он догадался?

— Я вышла за ним на лестницу, когда он уходил на работу, и показала на коробку с взрывчаткой.

— Так это вы ему ее показали, а не наоборот? То-то все не сходилось…

— Да, это я. Я как бы заволновалась, мол, что это за коробка? Мы вызвали Круглова, он ее обезвредил. Это уже известно. А вечером того же дня муж стал допытываться, расспрашивать меня про взрывпакет, и я ему рассказала правду.

— Марат Игоревич узнал правду и посоветовал вам выбрать новую жертву?

— Я сама так решила. Потому что Нестеров продолжал изводить нас.

— И Марат Игоревич указал, кого нужно взорвать?

— Не взорвать, а попугать.

— Хорошо, попугать. Но это он выбрал Климовича?

— Да. Он сказал, что Климович более сановный человек, и милиция всполошится. И Нестерова посадят.

— Вы говорили, что Нестеров звонил вам вплоть до гибели Климовича.

— Да. Почти каждую ночь.

— А вы знаете, что он был три недели в больнице и звонить вам не мог?

— Этого не может быть! Он звонил! Я слышала его голос!

— Голос вы могли слышать. Но звонил не он.

— Он и сейчас продолжает звонить! Каждую ночь! А вы его выгораживаете! Я так и знала, что и здесь не найдешь правды! Зря я пришла! Турецкий выгораживает Нестерова. И вы тоже! Вы все заодно!

— Тихо! — Грязнов так произнес это слово, что женщина смолкла. — Вы хотите правды?

— Да!

— Вы уверены, что вы хотите знать всю правду?

— Да.

— Скажите, как вы думаете, от чего на вашей даче умер электрик Круглов?

Марина побледнела.

— Он отравился водкой. Остановка сердца. Так сказал Марат.

— А вы во всем верите вашему мужу?

— Да!

— Он вас, Марина Ильинична, обманывает. Давно и по-крупному.

— Что?

— Во-первых, он вам изменяет. Мне больно говорить об этом, но нужно. Чтобы вы отнеслись серьезно ко всему, что я скажу дальше.

— Вы лжете! — выкрикнула Марина.

Грязнов открыл сейф, вынул толстую папку. Открыл ее, нашел несколько отксерокопированных фотографий в пластиковом конверте.

— Смотрите.

Литвинова побелела. На снимках обнаженный Марат обнимал, ласкал, занимался любовью с незнакомой красивой женщиной.

— Это… фотомонтаж.

— К сожалению, нет. Голос Нестерова был записан вашим супругом на диктофон. Эту запись прокручивала каждую ночь вот эта дама, с этих порноснимков. Вот распечатки разговоров, вот их переговоры друг с другом.

Марина пыталась смотреть, строчки плыли перед глазами.

— Вы не можете прочесть. Хорошо, я вам зачитаю.

— Я вам все равно не поверю. Мало ли что у вас здесь написано!

— Что ж, тогда послушайте.

Он достал портативный магнитофон, включил запись. Марина Ильинична услышала голос мужа и незнакомый женский голос:

— Привет, зайка!

— Марат? Как дела?

— Все идет своим чередом. Она уже почти созрела. Сегодня ночью выдала нужный текст: я его убью.

— От слов до дела еще шагать и шагать.

— Не скажи. Ты не знаешь Марину. Она за меня загрызет любого. А я уже дал ей команду «фас». Так что неделя, не больше. Ты только не расслабляйся. Звони каждую ночь.

— Господи, как я устала!

— А я? Тебе хоть притворяться не нужно. А я на последнем издыхании. Надо еще потерпеть, любовь моя! Впереди свобода и деньги.

— Ну-ну. Неделю я еще потерплю. Но не больше, — рассмеялась женщина.

Раздался щелчок. Пленка остановилась. На Литвинову было невозможно смотреть. Лицо ее скривилось, губы не слушались.

— Вам плохо? Врача?

Она отрицательно качнула головой.

— Это… Это от какого числа запись?

— Эта запись сделана позавчера. Я дал прослушать ее вам, чтобы вы поняли, что ваш муж — это организатор преступного плана убийства одного человека ради устранения другого. Вы были невольным соучастником; некая гражданка Руденко, чей голос вы слышали, — соучастником вполне осмысленным. Это она каждую ночь прокручивала для вас запись голоса Нестерова, сделанную вашим мужем. Круглов был исполнителем убийства. А когда план устранения Нестерова сорвался — он придумал новый план его убийства, где роль исполнителя предназначается вам.

Литвинова долго молчала. Наконец произнесла ровным, бесцветным голосом:

— У вас еще есть ко мне вопросы?

— Сегодня нет.