Со стороны зрительного зала это был бар или ресторан, а за окном – море и солнечный закат. Потертая мебель и звуковые эффекты – крики чаек и плеск волн, все выглядело подлинным.

Когда же она потом зашла за кулисы, все стало таким жалким. Интерьер оказался построенным из ДСП и держался на месте при помощи серебристого скотча и зажимов. Повсюду валялись мотки проводов от создававших иллюзию заката ламп и усилителей со звуковыми эффектами.

Контраст с теплой комнатой, которую она видела из зала, был так велик, что она почувствовала себя почти обманутой.

Сейчас она наблюдала такую же сцену. Привлекательную внешне, но фальшивую изнутри.

Перед двенадцатым ударом часов, увидев, как счастливая компания поднимается, чтобы снова поднять бокалы, София вынимает мобильный телефон и набирает его номер. Она видит, как он вздрагивает, и понимает, что телефон у него переключен на режим вибрации.

Он что-то говорит и идет на второй этаж. Ей видно, как в окне зажигается свет, и через несколько секунд у нее звонит телефон.

– Привет, дорогая! С Новым годом! Чем ты занимаешься? – Она слышит, как он напрягается, чтобы создать впечатление страшной занятости. Он же все-таки в офисе, в Германии, и вынужден работать, несмотря на Новый год.

Прежде чем она успевает что-нибудь сказать, ей приходится отодвинуть трубку в сторону и наклониться – ее тошнит прямо в куст.

– Алло, что ты делаешь? Я тебя очень плохо слышу. Можно я перезвоню попозже? Вокруг меня сейчас небольшая суматоха.

Ей слышно, как он открывает кран в раковине, чтобы семья на нижнем этаже не могла разобрать его слов.

Плотина дает трещину, и наружу вырывается поток отвратительного предательства. София не намерена мириться с ролью “второй”.

Она прерывает разговор и идет обратно к машине.

Всю дорогу до дома она плачет, и бьющий по ветровому стеклу дождь со снегом словно бы вторит ее слезам. Она ощущает во рту горький вкус туши для ресниц.

Сведения из налогового управления лишь подтвердят то, что ей уже известно.

Заполнят несколько пробелов. Польнесвэген. Детали.

Его отсутствие и его холодность.

Ц,веты, которые не покупались в аэропорту, а брались в магазине “Ц, веты Петтерссонов”, в Фисксэтре.

Жена и двое взрослых детей.

В течение десяти лет она играла в мяч сама с собой, а когда думала, что он тоже участвует и сделает ответный пас, он просто стоял, вытянув руки по швам.

“Как ты думаешь, Лассе, не позволить ли нам себе летом четырехнедельный отпуск и не снять ли домик в Италии?” “Послушай, Лассе, что бы ты сказал, если бы я перестала принимать противозачаточные таблетки?”

“Не пришло ли нам время переехать за город?”

“Я подумала…”

“Мне бы хотелось…”

Десять лет предложений и идей, когда она раскрывала свои чувства и мечты. Столько же лет колебаний и отговорок.

“Даже не знаю…”

“Сейчас на работе так много дел…”

“Мне необходимо уехать…”

“В данный момент нет, но скоро…”

Ее желание иметь ребенка было только ее желанием. Не его. У него ведь уже есть двое, и больше ему не надо. Ее желание обзавестись домом было только ее желанием. Не его. У него ведь один дом уже есть, и больше ему не требуется.

Одним неторопливым махом он лишает ее всего.

Она ощущает полную апатию. Часами бесцельно ездит на машине и возвращается к действительности, только когда зажигается лампочка, сигнализирующая о том, что у нее заканчивается бензин. Она останавливается и заглушает мотор.

Все, что еще несколько дней назад было правдой и реальностью, оказалось иллюзией, наваждением.

Что же ей делать? Пассивно наблюдать, как разваливают ее жизнь?

Мимо с гудением проносится грузовик, всего сантиметрах в десяти, и она включает аварийный сигнал. Если уж умирать, то пусть это хотя бы произойдет красиво, а не в сточной канаве промышленного района Вестберга.

Виктория Бергман, ее новая пациентка, никогда бы не допустила, чтобы с ней обошлись как с чем-то, чем можно попользоваться и выбросить, когда наскучит, думает она.

Хотя они пока встречались не так много раз, София поняла, что Виктория обладает силой, о какой она сама может только мечтать. Виктория, несмотря ни на что, выжила и научилась использовать свой опыт.

Поддавшись внезапному порыву, София решает позвонить Виктории. В телефоне она видит пропущенное сообщение от Лассе: “Дорогая. Я вылетаю домой. Нам надо поговорить”. Она закрывает сообщение, набирает номер Виктории и ждет сигналов соединения. К ее разочарованию, телефон занят. Сообразив, что собиралась сделать, София смеется. Виктория Бергман? Ведь это Виктория является ее пациенткой, а не наоборот.

Она думает о сообщении Лассе. Домой? Что он считает домом? И потом, самолет? Ведь он просто приедет на машине из Сальтшёбадена, и ничего больше. Возможно, он догадывается, что она все знает. Что-то же должно было заставить его вот так, очертя голову, покинуть свою настоящую семью. Ведь все-таки новогодняя ночь.

Без всякого предупреждения вновь подступает тошнота, и София едва успевает распахнуть дверцу машины, чтобы ее вырвало в серое снежное месиво.

Она заводит машину, включает на полную мощность подогрев и едет в сторону Ошты, спускается в туннель и продолжает путь к Хаммарбю Шёстад.

На бензоколонке “Статойл” она останавливается, чтобы заправиться, и, покончив с этим, заходит в магазинчик. Она бродит между полками, размышляя, куда бы ей податься, и проклинает себя за то, что позволила до такой степени себя изолировать, что сейчас она до смешного одинока.

Оказавшись перед кассой, она смотрит в корзинку и обнаруживает, что взяла дворники, автомобильный ароматизатор и шесть пачек печенья “Балерина”.

Она расплачивается и направляется к выходу, но возле дверей останавливается перед стойкой с дешевыми очками для чтения. Машинально примеряет несколько штук с наименьшим количеством диоптрий. Под конец она находит очки с черной оправой, от которых ее лицо выглядит более узким, строгим и чуть постарше. Увидев, что продавец стоит к ней спиной, София быстро сует очки в карман. Что происходит? Она раньше никогда не воровала.

Когда она снова садится в машину, то достает мобильный телефон, находит последнее сообщение от Лассе и нажимает на “Ответить”.

“О’кей. До встречи дома. Если меня не будет, подожди”.

Потом она едет в Сити, оставляет машину на подземной стоянке на улице Утофа Пальме и с помощью кредитной карты оплачивает парковку в течение суток.

Этого будет вполне достаточно.

Чек она, однако, не кладет на приборный щиток, а засовывает в бумажник.

Уже наступило новогоднее утро, часы показывают половину шестого. Дойдя до Центрального вокзала, она заходит в зал отправления и останавливается перед большим табло с расписанием поездов. Вестерос, Гётеборг, Сундсвалль, Упсала и так далее. Она идет к билетным автоматам, снова достает банковскую карточку и покупает билет до Гётеборга и обратно на поезд, отправляющийся в восемь часов.