– Я мог бы посмотреть…

– И тебе работы хватит.

В кустах зашевелилась неясная масса, превратилась в человека, укутанного в бесформенный серый балахон. Стас подошёл к нему, выслушал торопливую речь, поманил Матвея:

– Всё тихо, нам везёт, камер нет. Взберёмся на спуск, тут всего метров двести до стены, и сообразим, как двигаться дальше.

– Ты знаешь Лавру?

– У нас есть проводник.

Послышался тихий свист. Вслед за исчезнувшим в кустах балахоном появился ещё один такой же.

– Йдiть за мною.

Стас нырнул в кусты.

Матвей перешёл на «интегральное» зрение, раздвинувшее границы систем видения и чувствования. В местности он не ориентировался, не будучи жителем Киева, но стал видеть все тропки и камни днепровской кручи, поднимавшейся к стенам монастырского комплекса.

Действительно, подниматься вверх по зарослям лещины, вереска и винограда пришлось недолго. Вышли к дороге, которую проводники назвали Днепровским узвизом.

– Як пiдемо? – спросил один из них ломким баском. – Можемо через церкву Богоматерi i налiво.

– Нам нужно пройти по галерее к церкви Феодосия.

– Тодi краще йти вiд нижнього входу, вiн ближче, – предложил второй проводник; голос у него был сипловатый, прокуренный.

– Нижнiй охороняэться, краще через верхнiй, через Аннозачатiiвську церкву.

Проводники заспорили.

– Перелезть через стену напротив верхнего входа можно? – спросил Стас.

– Тамо стiна метрiв п’ять заввишки.

– Это не проблема. Обследуйте стену. – Стас повозился с планшетом, развернув наручный компьютер. – Ждём пару минут. Капитан, попробуй оценить участок стены за дорогой. Ночью дроны вряд ли станут посылать над Лаврой, но лазеры и телекамеры могут включить на территории запросто.

Матвей послушно направил «луч биолокатора» на видневшуюся за дорогой стену, сложенную из обожжённых глиняных кирпичей и украшенную «кремлёвскими» зубцами. Стена потеряла плотность и твёрдость камня, стала зыбкой, расслоилась на полупрозрачные колонны и горизонтальные блоки. За ней проступили контуры строений, в основном одно- и двухэтажных, с островерхими крышами и колоколенками. Большинство из них давилось ночной темнотой, у двух – снаружи и внутри – бродили слабые облачка искр и светящиеся клочки тумана.

– Везде тихо… метров в пятидесяти, справа – вижу движение.

– Это наверно вход в Аннозачатьевскую церковь, нам туда. Много народу видишь?

Матвей посчитал:

– Человек пять.

– Прорвёмся. Стена просматривается?

Матвей сосредоточился на монастырской стене:

– Ничего не вижу…

– Значит, эти идиоты не позаботились о контроле периметра, это хорошо. Не понимаю только, почему там мало охраны у церкви. Может, в самом лабиринте спрятан гарнизон, в засаде?

Матвей снова напрягся, изучая подземный ход, ведущий от церкви к подземным церквушкам и кельям.

– Люди есть… но мало… вижу двоих.

– Начинаем, нет смысла ждать, пока охрана не усилится.

Перебежали не освещённую фонарями дорогу, поднялись к стене, древняя кладка которой, простояв сотни лет, и по сей день сохранила прочность и геометрический рисунок, хотя щели между блоками кое-где увеличились, а сами кирпичи покрылись щербинами.

Объявились проводники.

– Лезьте на стену, – велел им Стас. – Мы за вами.

Монахи, или кто они там были на самом деле, достали из заплечных котомок мотки верёвок с крючьями, закинули их на не слишком высокую стену, ловко полезли вверх. Подали сигнал через пару минут.

– Взберёшься? – спросил Стас.

Матвей молча взялся за конец верёвки. Память сохранила навыки прохождения полосы препятствий в учебке, а тело способно было выдержать и не такую нагрузку.

Взобрался он на стену быстрее, чем брат.

Верх стены был достаточно широк, чтобы на нём можно было устроиться с комфортом – между зубцами – и отдохнуть.

Матвей ещё раз внимательно изучил дорожки между строениями Лавры, покрытые плитами или булыжником, заросли деревьев и кустов, дал знак спускаться.

Все четверо бесшумно спустились к подножию стены, оставили верёвки висеть, предполагая вернуться тем же путём. Перебежками двинулись по дорожкам к единственному освещённому объекту этой части Лавры – небольшой трёхкупольной церквушке, стены которой, окрашенные в белый цвет, были укреплены контрфорсами.

Фонарь неподалёку от прямоугольного притвора церкви, примыкающего к центральному строению с высоким позолоченным куполом, светил тускло, но всё же его света хватало, чтобы рассмотреть большие полуциркульные окна притвора и самой церкви, позолоченные купола, апсиды под куполами, башни, восьмигранный барабан самой церкви и двух мужчин в чёрных рясах, прохаживающихся вдоль ступенек входа в притвор, накрытого резным металлическим полукруглым навесом.

– Что видишь? – прошептал Стас.

– Двое, – так же тихо ответил Матвей. – Внутри ещё трое.

– Вооружены?

– Похоже…

Стас пошушукался с проводниками, и те, спрятав руки в складках серых плащей и накинув капюшоны на головы, двинулись через площадь к церкви.

– Приготовься! – выдохнул Стас.

Матвей не ответил, он был давно готов.

Парни Стаса приблизились к переставшим разговаривать монахам в рясах.

– Якого диавола?! – начал один из них.

– Гей, ви що тут робите? – окликнул посланцев Стаса второй.

– Перевiрка, – угрюмо ответил проводник. – Наказ проконтролiрувати, чим ви займаэтесь.

Монахи в рясах переглянулись, один вытащил мобильник, второй шагнул к проводникам.

– Нас нiхто не попереджував, зупынысь!

– Щас, тiльки портки натягнемо, – насмешливо проговорил проводник по имени Арсений, продолжая идти.

Монах сунул руку под рясу, и проводники дружно бросились к нему и его спутнику. Завязалась драка.

Стас в три прыжка достиг дерущихся, не предлагая Матвею следовать за ним. Раздались хлёсткие удары, вскрики, и монахи легли на плиты тротуара у крыльца притвора церкви.

– За мной! – махнул рукой Стас, распахивая двустворчатую дубовую дверь притвора.

За ним бросились проводники и Матвей.

Аннозачатьевская церковь, возведённая на территории Лавры в семнадцатом веке на пожертвования жителя Печерского местечка Александра Новицкого и восстановленная в восемнадцатом, была не слишком помпезной и ничем не отличалась от других древних церквей того времени, что в Украине, что в России. Разве что отреставрирована была сравнительно недавно, в начале двадцать первого века, и её притвор – пристройка прямоугольной формы, освещённый лампами паникадила, – сверкал свежими красками росписей стен и свода. Притвор был пристыкован к церкви позже и по площади превосходил её втрое. Но в сам зал церкви, где располагались иконостас, аналой и алтарь, бежать не было нужды. Спуск в подземный ход, ведущий к Дальним пещерам, начинался в притворе, отмеченный поручнями лестницы.