– Видел ваш список, отослал его куда следует. Наших уже возили в следственное управление. Обещали завтра прислать фотороботы, нужно раздать всем служащим. Не дай бог, этот тип снова сюда сунется. Но этим займется Глеб Иванович. Вам же большое спасибо.

– Я по другому вопросу. – Елена судорожно проглотила комок, застрявший в горле, и излишне громко произнесла: – Я ведь до сих пор получаю ставку стажера. Уже третий месяц пошел. Мне кажется, пора пересмотреть мою зарплату.

– М-м-м? – откликнулся управляющий, утыкаясь в какие-то бумаги. – А что же вы до сих пор молчали? Я думал, вам давно уже прибавку начислили.

– Значит, теперь я буду получать полную ставку? – Елене стало жарко от смущения и радости, она ругала себя за робость, которая помешала ей прийти и задать эти простые вопросы раньше. – Отлично! Потому что я не могу существовать на половинную зарплату, да еще ребенка содержать.

– Это понятно, – задумчиво произнес хозяин кабинета, глядя на нее поверх бумаг. – В общем, сейчас у нашей группы отелей финансовые сложности. Мы сокращаем штаты, урезаем расходы… В мае лучшие администраторы должны были поехать на учебу в Таиланд – и не поехали.

– То есть… – пробормотала сбитая с толку женщина.

– Мы рассмотрим вашу просьбу, вне всяких сомнений. Но и вы должны понимать момент. Сами знаете, сейчас деньги очень дороги, а люди дешевы. Без работы осталось столько опытных специалистов…

– Мне повысят зарплату или нет? – не выдержала она.

– Вне всяких сомнений, – повторил Игорь Львович. – Но не могу сказать, завтра или в следующем месяце.

Елена молча покинула кабинет и поднялась на шестой этаж без всякой цели.

Она двигалась, чтобы не стоять на месте, притягивая к себе взгляды, вопросы, проблемы. Иногда, несмотря на то, что она падала с ног от усталости, женщина всю ночь прочесывала этаж за этажом, меряя шагами самые отдаленные коридоры и закоулки, будто остановка грозила распадом и гибелью всего сложного механизма, частью которого она теперь являлась. Постоянно двигаться ее научила та же Вера. «Если начнешь отдыхать, садиться на минутку здесь, на полчасика там – сломаешься. Лучше двигайся все время. И решай вопросы на ходу. Это каторжная жизнь, но теперь это твоя жизнь. И потом, в глазах начальства тот, кто двигается, – работает, а тот, кто сидит, – бездельничает. Если тебе нечего делать – ходи!»

Андрей Николаевич решал какой-то вопрос с заселяющимся постояльцем и едва взглянул на Елену, вышедшую из лифта. Она также не была настроена с ним общаться. Пройдя мимо номера 617, женщина инстинктивно прислушалась. Там было тихо, на двери висела табличка «Не беспокоить». Она пересекла коридор и подошла к лестнице, собираясь спуститься на пятый этаж. Елена успела сделать лишь один шаг – на ступеньку вниз, как ее остановил звук доносящихся откуда-то рыданий. Плакала женщина, горько, но приглушенно, будто зажимая чем-то рот. Елена оглянулась, ей показалось, что звук исходит откуда-то из-за ее спины. Она увидела полуприкрытую дверь номера, из которого, как ей было известно, час назад выехали постояльцы. Поперек прохода стояла тележка горничной.

Не колеблясь, женщина вернулась и вошла в номер. Рыдания сделались громче. Свет не был включен, но сумерки только начинали сгущаться, и Елена сразу заметила маленькую скрюченную фигурку, забившуюся в угол кресла.

– Что случилось?

Девушка испуганно подняла голову и, часто моргая, уставилась на Елену.

Опомнившись, вскочила, оправляя передник, но тут же, будто что-то вспомнив, махнула рукой и снова залилась слезами.

– Ну, хватит плакать, – уже строго одернула ее женщина. – Я вам задала вопрос. Что произошло?

– Меня уволили! Последнюю неделю с завтрашнего дня работаю, а потом – пинком под зад! – сердито бросила в ответ горничная.

– За что уволили? Причина-то есть?

– Вера, подлая змея, настучала начальству, что я встречаюсь с парнем из нашего ресторана. Со вчерашнего дня тут ничего этого нельзя, сразу выгоняют. Да вам лучше знать!

И девушка сверкнула на нее глазами, в которых читались такая обида и невысказанное презрение, что Елене стало жутко.

– Действительно, меня предупредили, чтобы служащие больше не заводили романов, – развела руками она. – Я со всеми побеседовала, о ком что-то знала. Просила и других предупредить. Но при чем тут Вера?

– Ее хахаль бросил, вот она на людей и кидается, зло срывает!

– Неужели бросил? – У Елены чуть не подогнулись колени. Внезапно почувствовав нехорошую слабость, она была вынуждена присесть в другое кресло. – Вы точно знаете?

– Все знают! – Горничная злорадно сжала кулак, грозя своей невидимой обидчице. – Теперь она бесится, на стенку лезет! Увидела два часа назад, как я с Валеркой парой слов перекинулась, тут же, ведьма косоглазая, к начальству поскакала и донос написала.

– Донос?! – Елена чувствовала себя так, будто ей надавали пощечин. – Не может быть!

– Да она на всех пишет! И на вас сколько раз писала! А вы и не знали?

– Да вы-то откуда знаете? – Елена окончательно растерялась.

– Тут все про всех всё знают. – Девушка вытерла слезы и сипло вздохнула. – Но вы с ней так сдружились, что к вам и подойти было как-то неловко. Предупредишь, а вы не поверите.

– Я и сейчас не верю…

– А мне все равно, – бросила горничная. – Меня уже все равно что нет здесь. И небольшая потеря! Устроюсь в другой отель. На такую-то зарплату?! В пять минут!

Елена вышла из номера как во сне. Ей хотелось спорить с кем-то, доказывать, что ее подруга не могла день за днем совершать подлости и в то же время сочувствовать, давать добрые советы, поддерживать в трудную минуту… А этих минут было много, очень много!

Она спустилась на четвертый этаж и постучалась в бельевую, где часто можно было найти Веру. Не услышав ответа, подергала ручку и убедилась, что дверь заперта. Тогда Елена отправилась на третий этаж и заглянула в кафе.

Красавец-бармен уже был на месте, варил кофе и одним глазом посматривал в телевизор, следя за очередным футбольным матчем. Елена подошла к стойке, и он тут же направился к ней:

– Какие новости?

Дмитрий явно намекал на их общую тайну, но Елена сделала вид, что не понимает. Пожав плечами, женщина ответила:

– Пока никаких. Кроме одной, только что узнала. Тут говорят, вы с Верой расстались?

– Нет, правда хуже, чем в деревне… – протянул мужчина, щуря миндалевидные карие глаза, на редкость щедро опушенные загнутыми густыми ресницами. – Все уже разнесли.

– Так это правда?

– Ну а если и так?

Бармен отвернулся, взял чашку и отнес ее на столик в углу, где сидела полная пожилая дама. Дмитрий так вкрадчиво ей улыбнулся, что та заметно смутилась. Вера рассказывала подруге, что такими фокусами Дмитрий зарабатывает за ночь больше чаевых, чем официант в хорошем ресторане. Елена следила за его ловкой фигурой с ненавистью и возмущением. Этот тип вызывал у нее желание затопать ногами, что-нибудь разбить.