— Леша!

— Таня!

Он не поверил своим глазам, но это действительно была она, его жена Татьяна. Непостижимым образом она осталась жива.

— Лешенька, Леша, любимый, ты наконец-то меня нашел, — причитала Таня. — Анечка, доченька, — обратилась она к Кате, — ты привела ко мне папу, он нашел нас.

Катя не понимала, что происходит.

— Анечка, подойди к нам, обними нас, мы снова вместе.

Катя подошла к Алексею и матери и недоумевающе посмотрела на обоих. В эти секунды она решила, что ее мать действительно сумасшедшая.

— Это мой папа? — переспросила она.

— Да, милая, это твой родной папа, — ответила Таня и обняла дочь.

— А я думала, что это мой папа, — Катя показала на Альфреда.

Тот сидел на скамье с отвисшей нижней челюстью, с вытаращенными глазами и с ужасом наблюдал за происходящим.

— Нет, это ненавистный нам человек, он без моего согласия сделал меня своей женой, тебя — дочерью, а потом заточил в этот сумасшедший дом и разлучил нас с тобой. А твой настояший отец он — Алексей Коновалов.

Он свыкся с мыслью, что его жена и дочь мертвы, что они погибли в той ужасной аварии, происшедшей девять лет назад. Но, оказывается, они чудом остались живы.

— Она моя дочь? — прохрипел Алексей.

— Твоя, — произнесла Таня. — Анечка, обними своего папу.

— Так теперь мое имя не Катя, а Аня, — покачала головой Катя, — ну ничего, оно мне тоже нравится.

Катя подошла к Алексею, и он, взяв ее на руки, обнял и нежно поцеловал в щеку.

— Так, значит, она моя дочь? — повторял Леха.

— Твоя, а чья ж еще. Твоя!

— А зовут ее Аня, а не Катя?

— Аня, сами окрестили, — удивилась жена. — Катей ее этот назвал, — она покосилась на Альфреда.

— Я знала, — улыбнулась от счастья Катя, — я как только тебя впервые увидела, то сразу полюбила, я поняла, что ты очень близкий мне человек — мой папа. Женское сердце не обманешь.

— Ну какая ты женщина, милая моя доченька, — усмехнулся Алексей, — ты ребенок, маленький прелестный ребенок.

— Не скажи, Леша, — вмешалась жена, — она же полюбила тебя с первого взгляда, значит, она что-то предчувствовала.

— Я пока не могу поверить в то, что вижу и слышу, но происходящее мне нравится, — пояснил Алексей и крепко обнял жену и ребенка.

— Ты поверить не можешь? — вдруг взвилась Татьяна, — я девять лет провела в психушке вместе с психами, а ты в это поверить не можешь. Я, здоровая женщина, девять лет общалась с такими дебилами, каких свет не видел, и все по вине вот этого негодяя. — Вдруг Таня разжала объятия мужа, подскочила к Альфреду и начала дубасить его кулаками по голове, плечам и спине. Тот закрылся руками, пригнулся и запричитал:

— Простите меня, простите.

— А ты где был все эти годы, — вдруг Таня перевела свою агрессию на Алексея. — Почему ты нас не искал, ты же разведчик? Я в психушке чуть не свихнулась. — Она подскочила к Коновалову и теперь начала колотить его.

— Танечка, Таня, я вижу, ты не изменилась, — завопил Леха, схватил жену за руки, прижал к себе и поцеловал.

— Я искал вас среди жертв той ужасной аварии, но не нашел. Мне показали обугленные трупы женщины с грудным ребенком, и я подумал, что это вы. К тому же по документам в больницы не поступало никакой Татьяны и Анечки Коноваловых, вот я и решил, что вы….

— Это вот этот гад все подстроил, — Таня указала на Альфреда. — Я получила ушиб головы и сутки была без сознания, а он подменил документы и выдал нас за других людей. Зачем ему это было нужно, я до сих пор понять не могу.

— А мы сейчас у него об этом спросим, — Алексей подошел к Альфреду.

— Я все расскажу, все, только простите меня, — пробубнил он и заплакал.

Репутатский долго шмыгал носом, вытирал слезы и сопли, потом начал свой рассказ:

— В тот далекий ужасный день мы с женой и годовалой дочерью отправились в Санкт-Петербург на отдых. Мы ехали в третьем вагоне. Вы знаете, что произошла авария и мои близкие погибли. Вы спросите, почему не погиб я? За минуту до катастрофы я зашел в ресторан поезда и поэтому чудом остался жив. Я сутки бродил среди уцелевших пассажиров — искал свою жену и ребенка, но, увы, нашел их только среди трупов. Видимо, та мертвая женщина с обугленным годовалым младенцем на руках и были моя жена Марина и дочка Катя. Вы ее приняли за свою жену и дочь. — Вдруг Альфред уткнулся лицом в ладони и зарыдал. Но, слушая его рассказ, плакали и Катя, и Татьяна и сам Алексей.

Леха вдруг представил себе, что пережил этот человек в те страшные часы. Ведь он сам пережил то же самое. Он вспомнил, как он сошел с поезда, чтобы срочно уехать по вызову, как он прощался с женой и дочерью, стоя на перроне перед большим, светлым окном. Он вспомнил, как рядом с ним на перроне стоял еще один человек и тоже прощался с женой, и у нее тоже был грудной ребенок. Алексей пристально посмотрел на Альфреда Репутатского и вдруг узнал в нем того самого отца, отправляющего свое семейство в дальнюю дорогу. Алексей вспомнил и то, что, когда он выезжал на своей «Волге» со стоянки, в машину к тому самому отцу подсела смазливая девица. Алексей тогда подумал, что не успел парень расстаться с семьей — сразу по бабам. Леха еще раз внимательно взглянул на Альфреда и абсолютно точно определил, что он тот самый отец-ловелас. Только с годами он пополнел, обрюзг.

Они подождали, пока Альфред успокоится, и тот, шмыгая носом, продолжил:

— Я был начинающим бизнесменом. Отец моей жены жил в США, но решил открыть сеть автомобильных магазинов в России. Он хотел поставлять как новые, так и подержанные машины в нашу страну и на этом разбогатеть. Он взял меня в компаньоны, так как я был его зятем. Когда моя жена и дочь погибли, я сначала подумал, что делу конец, но потом решил исправить положение любой ценой. Я видел, что в соседнем купе ехала женщина с годовалой девочкой, и когда в больнице я увидел ее и ребенка, то подумал, что это мой единственный шанс. Она была без сознания, и я легко мог выдать ее за свою жену. Через сутки я забрал их из клинской больницы и перевел в Москву в институт Склифосовского. Я подделал ее паспорт и представился врачам ее мужем. Когда вы пришли в себя, — обратился он к Татьяне, — то естественно начали отрицать наше родство. Тогда я убедил врачей, что вы помешались, и предложил им поместить вас в психиатрическую больницу. Годовалой девочке я нанял кормилицу, няньку и вырастил ее как свою дочь. Тогда она была маленькая и не помнила своих настоящих отца и мать.

Мне стоило огромного труда все эти годы скрывать от тестя, что его настоящие дочь и внучка мертвы. Вы, Татьяна, могли разрушить все мои планы, и поэтому я вас держал в психбольнице. Я платил врачам, а они вас прилично содержали, но не давали возможности общаться с дочерью. Если бы вы с ней хоть раз встретились, то рассказали бы правду.