— Быстрее вылезайте, пока они не опомнились и не открыли огонь, — рявкнул Леха. — И бегите в лес, а то они вас мгновенно из автоматов покрошат.

Витя кивнул в ответ и полез в окно, а Алексей направил стволы в сторону банды и дал второй залп. Наконец истинкт самосохранения сработал, и люди, переполошив криками всю округу, повскакивали со своих мест и ринулись подальше от состава. Некоторые даже оставили на поляне свои вещи.

Герман, Фома и Шаман нырнули в высокую траву как в омут. Матросы с затонувшей баржи нырнули в реку, пилот вертолета, врач и санитар по-пластунски поползли к кустам, оставив свою винтокрылую машину без присмотра.

А Алексей все стрелял и стрелял, хотя делал паузы и экономил патроны. Он палил не целясь то из одного автомата, то из другого, а пули врезались в землю перед носами замеревших от страха «быков» и поднимали в воздух фонтанчики песка. Во время стрельбы Коновалов то и дело оглядывался и следил за эвакуацией друзей.

Алексей, видя их удачное бегство, обрадовался в душе. Вдруг он заметил, как Альфред Репутатский тоже вылезает в окно.

— Ты куда? — гаркнул Леха.

— Если я останусь, то Герман меня убьет, а так я помогу вам и своей дочери спастись.

Коновалов не стал его останавливать, а сосредоточился на бандитах. Те опомнились от шока, приготовили оружие и теперь только ждали, пока у Коновалова кончится магазин. И вот, когда патроны в одном из них иссякли, Алексей откинул его и, отстреливаясь, стал отходить к окну. Когда же заглох и второй, Коновалов быстрым профессиональным движением вынул пустой магазин, отбросил его в сторону, вытащил из-за пояса полный и вставил в «калашников». Совершая эту операцию, он думал:

«Насколько лоховатые у нас и бандиты и менты. Никто из них не догадался сложить магазины и обмотать их клейкой лентой, чтобы было удобнее и быстрее перезаряжать оружие. В бою эта маленькая хитрость может спасти жизнь».

Несмотря на то, что Леха сработал быстро, он все равно опоздал. Братки выставили стволы из-за укрытий и открыли ураганный, в девять автоматов, но не прицельный огонь по составу. Пули свистящим градом начали ударяться в стены тамбура, и Алексею пришлось присесть и вжаться в угол. Он прикрыл голову руками, чтобы хоть как-то уберечься от падающих сверху деревянных щепок и кусков выбитой из стен пластмассы. А пули убийственным роем били и били в стены, пол и потолок вагона, пробивая их насквозь.

Леха искоса взглянул на тело нокаутированного Дуболомова, и ему вдруг стало жалко этого неуклюжего, дубоватого парня с соответствующей ему фамилией. Тот лежал в тамбуре, и его запросто могли поразить шальные пули. Коновалов схватил Гриню за шиворот и не вставая, вприсядку, поволок к окну. Затем он поднатужился, приподнял его и вытолкнул в оконный проем. Гриня летел красиво и приземлился на задницу. От удара он очнулся, но полностью пришел в себя только после кувырка через голову и падения в кусты.

«Теперь надо прыгать самому, прыгать рыбкой, иначе какая-нибудь шальная гадина ранит или убьет», — думал Коновалов и ждал, когда у братков кончатся патроны и плотность огня снизится.

Наконец очередей стало меньше — братаны начали перезаряжать рожки. Некоторые из них вовсе прекратили стрелять, достали гранаты, повыдергивали предохранители и пошвыряли их в вагон. Большая часть лимонок попала внутрь состава, но некоторые ударились о стены и упали на рельсы. Как только Коновалов увидел у себя под ногами крутящиеся, как волчки, адские машинки, он понял, что пора прыгать, встал и, не раздумывая, нырнул в просторное окно. Он сделал кувырок вперед и, сминая по пути траву, ломая кусты, кубарем покатился под откос.

А за его спиной прогремел первый мощный взрыв, за ним прозвучал второй, третий… Состав содрогнулся так, что вылетели все стекла, а перекрытия стен, пола и потолка полопались. Сцепка восьмого вагона не выдержала удара взрывной волны, и висящие над рекой шестой и седьмой вагоны оторвались и начали плавно падать в воду. Они рухнули на затопленную часть состава, окончательно похоронив крохотную надежду на спасение у эвакуирующихся пассажиров. Большинство людей успели вылезти, в основном женщины и дети, но еще несколько человек поджидали своей очереди, стоя по горло в воде под сводами затонувших вагонов. И им на головы обрушилась многотонная громада.

От взрыва гранат возгорелись пары солярки, и огненный смерч в долю секунды окутал баржу, вагоны и стоящий на рельсах пустой состав. Сильнейший взрыв возвестил о продолжении пира ужаса и смерти. Шквал огня понесся по реке, и моментально начали взрываться еще не лопнувшие бочки с горючим, от чего содрогнулся весь мост. Ударная волна пошатнула непрочные опоры, искореженные взрывом перекрытия просели, и остатки пустого состава медленно покатились по рельсам.

Измученные люди наблюдали, как вагоны один за другим срываются в пропасть. Они падали в бушующий огненный ураган и пропадали из виду в фонтанах пламени, дыма и водяных брызг. После падения каждого из них в небо взлетал огненный столб, зависал в воздухе на долю секунды, а затем обрушивался вниз и рассыпался на множество струй. Горело все: вода, так как была смешана с соляркой, железные перекрытия моста, корпус баржи, жестяные бочки и, конечно, алюминиевые вагоны. Черный дым повалил из реки, и смрад быстро заволок низину, мост, поляну и людей. Пассажиры как ошпаренные ринулись в лес, убегая подальше от моста, поезда и огня, а их преследовал неимоверный, испепеляющий жар.

Вокруг баржи вода кипела, превращаясь в пар, и от высокой температуры начали взрываться бочки в ее трюме. Они пробивали люки и борта, вылетали наружу и, как ракеты с многометровыми огненными шлейфами, разлетались вокруг. Падая, они разбивались, разбрызгивая горящую солярку во все стороны. Несколько бочек упало в лес, в том направлении, куда убежал Виктор с девочками. Наблюдая за их самозабвенным полетом, Алексей ужаснулся, представил себе, что будет, если одна из таких комет рухнет рядом с его друзьями.

Тем не менее несколько посланниц ада угодили в людскую толпу. При ударе о землю они взорвались, подобно бомбам, начиненным напалмом, и огненными брызгами обдали бегущих людей. На одном бедняге загорелась одежда, его лицо, руки и шея окутались пламенем, и он с ужасными воплями упал на землю. Через минуту он затих, замер в уродливой позе и догорал, как сухая, почерневшая головешка в костре. Одной женщине огненной струей обожгло ноги, и она, горящая, кувыркалась по траве, колотила себя по коленям, пытаясь сбить пламя, и, к счастью, ей это удалось. Она, обессиленная, распласталась на земле, не способная пошевелить ни рукой, ни ногой. Лишь ее покрывшиеся белыми, взбухшими пузырями лодыжки еще дымились. Еще одному мужчине падающая бочка угодила в спину и моментально наповал убила. Он загорелся и превратился в факел, но никто не бросился его спасать, так как было очевидно, что бедняге не помочь.

Очередной взрыв на барже возвестил о запуске еще одной ракеты-бочки, и все в ужасе замерли, наблюдая за ее захватывающим взлетом и несущим смерть пике. Она, пролетев по дуге более двухсот метров, угодила прямо в кабину пустого вертолета «МИ-6», пробила ее и взорвалась. В мгновение ока винтокрылую машину окутало пламя, и незамедлительно взорвались баки с горючим. От взрыва оторвались лопасти и их части, разрубая воздух, понеслись в толпу. Одна из них воткнулась в насыпь железнодорожного полотна и проткнула насквозь тело одного из бойцов Германа.