— Черт! — взревел Герман и схватил рацию: — Фома, где поезд?

— Я его пока не вижу, но я вижу прямо подо мной баржу с грузом бочек на борту.

— Что за бочки?

— Может, бензин, а может, керосин или солярка, отсюда не видно.

Корабль плыл по середине реки в фарватере и неумолимо приближался к мосту. Это была самая обыкновенная речная баржа, груженная бочками с соляркой.

Вертолет поднимался выше и выше, и теперь на связь вышел Фома:

— Я вижу поезд со стороны Москвы. Он не едет, а летит, как самолет. Я никогда не видел, чтобы поезда двигались с такой скоростью.

— Баржа успеет пройти под мостом?

Помедлив, бригадир ответил:

— Наверное, нет. Она близко и плетется как черепаха, а он далеко, но летит как ракета.

— Черт! — выпалил Герман и уставился на подплывающую под мост баржу. Она шла медленно, не спеша и своим мерным движением напрочь рушила все его планы.

Герман отошел в сторону, достал радиовзрыватель, переключил на нем рычажок и привел в боевую готовность. Затем он поднял красную крышечку над кнопкой пуска, занес над ней указательный палец и на мгновение замер в нерешительности. Бандиты в ужасе смотрели на него.

— Поезд далеко? — вновь спросил он у Фомы.

— Через пару секунд вы его увидите, — доложил тот.

Все повернули головы на восток и заметили вдалеке быстро приближающуюся блестящую точку. В мгновение ока Герман перевел взгляд на баржу, на то, как ее нос уже скрылся в тени моста, и, решив, что проплыть ей не суждено, нажал на кнопку.

Сильнейший взрыв возвестил о начале ужасной диверсии. Наблюдавшим показалось, что секция моста подпрыгнула, тысячи мельчайших металлических кусочков со свистом разлетелись в разные стороны. Искореженный железный мост завизжал, завыл тысячами голосов и начал медленно обрушиваться в реку. Как раз в этот самый момент под ним проплывала баржа.

Секция моста, деформировав опоры, упала на нос корабля, мгновенно утопив его, и от этого сильнейшего удара в небо на десятки метров взметнулись тонны воды. Они в виде брызг поднялись выше горбов моста и на долю секунды зависли в воздухе как прекрасный цветок. Прекрасный водопад рухнул на обломки моста, полузатопленную, искореженную баржу, смыв с ее палубы почти все бочки с соляркой.

Мост сплющил и прижал ко дну нос корабля. Корма поднялась над водой, обнажив черное брюхо и еще вращающиеся гребные винты. Сложенные на палубе ящики с запчастями для тракторов, ломая мачты, покатились к носу и вместе с ними попадали в воду. Несколько бочек лопнули — и перламутровые пятна солярки быстро растеклись по водной глади.

Во время столкновения с металлической громадой корабль находился в движении, но и даже после того, как его воткнули носом в дно, он продолжал плыть. Его тысячетонная корма, по инерции двигаясь вперед, начала деформировать корпус и через долю секунды согнула его в дугу. Ужасный рев рвущейся стальной обшивки, взрывы лопающихся толстенных балок и лязг сминаемых металлоконструкций были слышны за несколько километров от места катастрофы. Наконец движение прекратилось и вознесенная к небу корма на секунду замерла в не свойственном ей вертикальном положении.

— «Титаник»-два, — только и вымолвил Герман, наблюдая трагедию.

А поезд на огромной скорости мчался к рухнувшему мосту. Алексей и Виктор стояли в тамбуре и ждали прихода милицейского наряда. Наконец пластиковые прозрачные двери бесшумно отъехали в сторону, и в проеме показались трое бравых, рослых милиционеров в форме и при оружии.

— Кто нас вызывал?

— Вот эти двое, — Кравцов кивнул на Коновалова и Демина, — хулиганят — колотят трубой по стенам.

— Лейтенант Потапов. Ваши документы, — по привычке произнес милиционер, отдав Коновалову честь.

— Надо срочно остановить поезд, — ответил ему Леха, — я думаю, что может произойти авария.

— С этим поездом никакой аварии произойти не мож… — начал конструктор, но вдруг страшно завыла сирена.

Это в компьютер поезда поступила информация о том, что впереди на расстоянии трех километров железнодорожный путь находится в аварийном состоянии. Компьютер «оценил» ситуацию как критическую и мгновенно «принял решение» об экстренном торможении. Он отдал команду, чтобы все пассажиры заняли свои места. А пока люди разгуливали по коридорам, стояли в тамбуре, он не мог экстренно тормозить, хотя начал плавное замедление.

Поезд неумолимо несся к провалу. До него оставалось полтора километра пути и меньше минуты.

— Просим пассажиров занять свои места в креслах и пристегнуться, — твердил безжизненный компьютерный голос по радиосети состава.

— Что-то стряслось, — забеспокоился конструктор и снял трубку внутренней связи. — Что у вас там случилось? — спросил он, когда машинист вышел на связь.

— Впереди мост обвалился, но мы не можем затормозить, потому что ваш долбаный компьютер взял все управление на себя, — гаркнул тот в трубку.

— Наберите на клавиатуре код — «666Кравбис», и он отключится, — произнес Кравцов, а сам моментально вспотел от нервного напряжения.

Как только код был набран, на дисплее возникла надпись:

«Автоматическое управление отключено, перейдите, пожалуйста, на ручное управление».

— Тормози! — закричал машинист.

— Есть! — закричал помощник, нажал на кнопку и дернул рукоятку скорости на себя. Тормоза намертво заклинили колеса сразу всех вагонов, но поезд продолжал нестись, колесные пары скользили по рельсам, как по льду. Снопы искр полетели по обе стороны состава, и было такое впечатление, что под вагонами включили реактивные двигатели. И скорость поезда начала заметно снижаться. Десятки людей покатились по проходам, стукаясь о стены, и получили множественные ушибы ног, рук и головы. Катю и Свету, к счастью, удержали ремни безопасности, и они только проснулись от сильного рывка.

— Что это, что? — испуганно завопили девочки, не обнаружив в купе Виктора и Алексея.

А Коновалов успел схватиться за рукоятку двери, ведущей из тамбура в коридор, и устоял на ногах. Кравцова же и троих милиционеров подбросило к потолку, а потом они рухнули на пол и кувырком покатились к противоположной стене. Витек не удержался и полетел за ними следом, но железная рука Коновалова остановила его. Он подтянул его к себе, и Демин тоже ухватился за дверную ручку.

— Мы все равно не успеем, — процедил сквозь зубы машинист и схватил помощника за руку.

— А может?

— Нет. Тормозной путь два километра, и, если бы мы на минуту раньше отключили этот компьютер, тогда…

— Может, повезет, Петрович…

— Нам не повезет. Может, последние вагоны не сорвутся, но мы…

Первым пришел в себя Алексей Коновалов. Он нагнулся к оглоушенному милиционеру, снял у него с плеча автомат, передернул затвор и дал очередь в окно. Оно потрескалось и лопнуло, а Леха все стрелял и стрелял. Затем он размахнулся, что было силы врезал в стекло ногой. Оно вывалилось, а в тамбур пронзительной струей ударил ветер. Алексей, прикрываясь от слезящего глаза сквозняка, высунулся наружу, взглянул вдаль и сразу заметил взорванный мост.