— Ух ты, какая штучка!

— А это еще кто? — озадаченно спросил другой бандит, и Джейсон увидел, что опоздал: Соня уже схвачена. Заломив ей руки за спину, Серый держал девушку так, что всякая пуля (или электронить мощность пять тысяч вольт) должна была неминуемо попасть в нее.

Глаза Сони были сейчас не голубыми, не серыми — их сплошь заливала чернота расширившегося зрачка, и Джейсон понял, что девушка отчаянно, смертельно испугана.

— Отпустите ее! — крикнул он.

Но тотчас невольно отпрянул, когда Рыжий резко выбросил вперед руку с шокером:

— Стоять, Буян! Ишь какой швыдкий. Отпустите, отпустите! А ху-ху не хо-хо?

— Какого хрена тебе здесь надо? — спросил Серый, опасливо выглядывая из-за Сониного плеча.

— Я не позволю… — начал было Джейсон, однако Соня вдруг яростно задергалась в руках Серого:

— А ну, пустите меня! Пустите! Он знает, где Женькин тайник! Он его сам делал!

И с этими словами она рванулась так сильно, что высвободилась-таки и проворно метнулась к выходу.

— Куда? — Рыжий кинулся наперерез, и в это мгновение раздался тяжелый, гулкий стук, яростный скрежет, потом (Джейсону с того места, где он стоял, было все отлично видно!) серая дверь прихожей распахнулась под мощным толчком, и в квартиру, дико лая и вихляясь всем своим плотным, гладкошерстным, черным телом, ввалился тот самый ротвейлер, которого уже видел сегодня Джейсон.

— Анрио! — отчаянно воскликнула Соня. — Фас!

Она махнула рукой, и пес, повинуясь команде, ворвался в комнату, однако сбился с бега и затоптался на месте, не в силах решить, на которого их трех мужчин бросаться первым делом. В этот миг Соня метнулась в прихожую и исчезла. А Анрио наконец-то сделал выбор, повернулся спиной к Джейсону, а оскаленной мордой — к Рыжему и Серому и начал рычать на них, собирая шерсть на загривке в угрожающие складки.

— Ты меня достал! — истерически взвизгнул Рыжий, выбрасывая вперед руку и нажимая на кнопку шокера. — Ты меня достал, сукин сын!

Оскорбленный, Анрио вдруг странно вильнул всем телом в сторону, и раскаленно светящиеся нити, вылетевшие в этот миг из шокера, попали не в него. Они попали в Джейсона.

Боли он не ощутил, укола тоже. Просто — мгновенное потрясение всего организма, вспышка, заполнившая мозг. Потом — полное онемение тела. Потом тупой удар в голову — это он, вероятно, грянулся оземь.

Телесные ощущения уходили от него с потрясающей, невообразимой скоростью. Дольше всего задержался слух.

— Эк его перекосило! — услышал он изумленное восклицание, а потом — истошный лай и какие-то еще неразборчивые вопли, грохот шагов… и наконец-то на него рухнула полная тишина, навалилось полное бесчувствие.

Теперь, связывая разрозненные обрывки воспоминаний в одно целое, Джейсон отчетливо понял, что Серый и Рыжий, конечно, сбежали, испуганные неистовым Анрио, — дай ему здоровья собачий бог! — и бросили поверженного незнакомца на произвол судьбы. Сбежал и ротвейлер. Еще раньше предательски сбежала Соня — принеся в жертву человека, который ради нее… который готов был ради нее…

Господи, сколько бед и несчастий навлекла на него страсть к этой женщине! И Джейсон снова дал себе клятву вырвать из сердца этот роковой образ. В последний раз — безусловно, в последний! — он позволил себе вспомнить ясные глаза, зовущие губы, бледное золото волос, стройный стан и пленительную поступь.

Все. Кончено. Теперь надо позаботиться о себе.

Для начала Джейсон медленно, осторожно сел, прислушиваясь к своим ощущениям. Голова уже почти не болела — шелковая подстилочка оказала странное, целительное воздействие. Вообще он чувствовал себя вполне нормально — физически. А вот морально…

Сейчас август, светает где-то часов в пять. Как известно даже младенцу, рассвет приходит после ночи, ночь — после вечера, ну и вечер сменяет день. Получается, Джейсон, бросившись на выручку ветреной красавице примерно в два-три часа дня, провалялся без памяти ровно полсуток, не явившись на встречу со своим агентом, который должен был передать ему «Прощание славянки»!

Страшное открытие заставило его вскочить на ноги, но тут же нахлынуло головокружение и вынудило опуститься на колени. Джейсон сцепил зубы, подавляя тошноту и тоску. Где-то на задворках сознания мелькнуло бледное воспоминание: вот он стоит в неопрятном дворе, в виду растекшейся цифры 49, и решает не покупать картину, чтобы надежнее вытравить все мысли о Соне.

Что за чушь! Как могло такое прийти в голову! Неверная возлюбленная — это одно, а искусство, высокое искусство…

Но где теперь искать Дениса? Как дать ему знать, что сделка все же состоится? Позвонить?.. Джейсон с трудом достал телефон, однако тот оказался разряжен и не включался. Странно… Вроде и не звонил никому… Может быть, ему звонил Немкин? Не раз звонил, вот телефон и разрядился.

Что же теперь делать?

Секудочку! Сегодня в одиннадцать утра они должны были отправиться в Париж с Денисом и его сообщницей, какой-то там Литвиновой. Сегодня в одиннадцать — вылет из Шереметьева! Место и время встречи изменить нельзя!

Стало легче дышать. Если Денис не полный идиот — а он производил впечатление весьма умного, даже пронырливого человека! — он даст своему австралийскому партнеру этот последний шанс. Он отправится в Шереметево и там будет ждать встречи с Джейсоном. И привезет с собой картину!

Вдруг Джейсон насторожился.

Торопливые шаги на лестнице? В тишине спящего дома они кажутся особенно гулкими. Мало ли кто это может быть! Возвращается домой загулявший глава семьи… нет, идут двое. Торопливо постукивают каблучки. Женский взволнованный голос:

— Я тебя умоляю, Денис!

Потом скрежет ключа в замке — ага, подумал Джейсон, словно о чем-то жизненно важном, значит, Рыжий и Серый, убегая, не забыли захлопнуть за собой дверь! — торопливые шаги, щелчок, комнату заливает электрический свет. Джейсон невольно зажмурился — и тут же широко открыл глаза, услышав знакомый голос:

— Мать моя женщина! Мистер Полякофф! Дорогой сэр!

Денис Немкин, что ли? И впрямь. Вот те на! А рядом…

Кто это рядом с ним? Снова Соня?!

Мгновенно забыв о слабости, Джейсон вскочил и с возмущением уставился на эту обманщицу, эту предательницу, это сирену, эту…

И внезапно распался на составные мужские части, потому что из сапфировых Сониных очей катились по мраморным ланитам жемчужные слезы, и слаще пения птиц звучал прелестный, дрожащий голосок:

— Икскюз ми, плиз, диар сэр! О, сорри, сорри!

— Говори по-русски, дура! — краешком рта пробормотал Денис. — Он же русский!

— Я полагаю, госпоже Богдановой отлично известно о моем происхождении, — с достоинством усмехнулся Джейсон, одергивая смятый пиджак.

— Литвиновой, — поправил Денис. — Позвольте вам рекомендовать — моя помощница, которой мы с вами во многом обязаны удачей нашего предприятия: Лидия Литвинова!