Словно очнувшись от долгого и беспробудного сна, Саша понеслась к дому. Прямая улица, Господи, вот бы ноги бежали быстрее, пожалуйста, почему она так мало занималась физкультурой, пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы…

С громким ревом тварь опустилась на все свои восемь конечностей. Треснуло пальто, освобождая место для дополнительной пары рук. Тварь бежала за ней, высунув метровый, гнилостно-сизый язык, и слюна, летевшая от нее, превращала снег в воду.

«Если я сейчас забегу в подъезд и закрою дверь, она меня не съест».

«Ведь не съест же, правда».

Тварь нагоняла ее, и Саша уже слышала ее потное, полное ожидания дыхания. Рот Саши раскрылся в беззвучном крике – Господи, хоть кто-нибудь! – но на улице было пусто. Никто не поможет. Никто не отгонит ее. Будто Саше снова пять лет, и за ней погналась бродячая собака.

Кусок снега пришелся совсем некстати, и, поскользнувшись, Саша растянулась на мокром асфальте.

– Ры-а-у! – победно взревела тварь и схватила ее.

Огромные, метровые клыки, вылезающие из ее морды, будто клинки богини Кали, с капающей зеленой ядовитой слюной, коснулись…

… ясплюясплюясплюясплюясплюясплю

Саша заметалась по кровати в собственной комнате, то вдыхая, то выдыхая. Грудь ее в ночной рубашке вздымалась вверх от тяжелого дыхания, по лицу струился пот, лицо было перекошено в гримасе ужаса. Глаза ее медленно открылись.

нет я все еще сплю ясплюясплюясплюясплюясплюсплю…

Тварь исчезла. Растворилась в воздухе.

Не веря собственным глазам, Саша, тяжело дыша, опустилась на колени. Сердце будто решило выскочить из Сашиного организма. Устало выдохнув, она повалилась на грязный снег, ловя ртом воздух.

– Значит, это все мне снится, правильно?

Молчание и чей-то недовольный крик в окне темной, резко опустевшей панельной душной многоэтажки.

– Значит, я могу пожелать все, что угодно, так? И никто не может мне помешать? Что же, тогда я хочу…

И Саша исчезла с огромным чизбургером в руках, будто растворившись в воздухе. Минута, вторая – и только снег шел мерзкими, серыми, промозглыми хлопьями, будто надеясь занести все эти одинаковые многоэтажки и похоронить серость в ее серой могиле.

Где-то тоскливо завыла на Луну собака.

* * *

В Парке было шумно от огромной толпы людей. Это естественно, решила Мэри и улыбнулась. В конце концов, в Государство люди прибывают практически ежедневно: кто-то впервые вызывает осознанный сон, еще будучи маленьким ребенком – такие ребята на вес золота и часто остаются в Государстве на месяца, на года, и, в конце концов, начинают помогать осваиваться другим путешественникам. Кто-то попадает в осознанные сны, уже будучи взрослым и сформировавшимся человеком с полностью атрофировавшейся верой в чудеса, и помогать таким людям не особо-то и хочется: в конце концов, не очень приятно работать, когда постоянно раздаются крики «Это все не взаправду!», «Вы заманиваете меня в какую-то секту!», «Я просто хочу проснуться!».

Сама Мэри, студентка Массачусетского Технологического двадцати одного года от роду, осознанные сны любила. В том числе из-за того, что, пока ее соседки по комнате в университетском кампусе спали по пять часов, чтобы успеть выучить весь неподъемный курс квантовой физики, Мэри спала свои полные восемь и прекрасно успевала, ведь училась даже во сне.

В очередной раз оказавшись в Парке – работа, в конце концов – Мэри натянула через горло фиолетовую плотную футболку и поморщилась, когда ткань скользнула по груди. За эти двадцать дней экзаменов она слегка поднабрала и теперь носила уже тридцатый размер. Надо бы похудеть, подумала Мэри и наскоро перехватила волосы в хвост. Пора было принимать гостей. Работенка у нее была, конечно, не сахар, но что еще делать студентке, которой необходимо оплачивать кредит на чертово обучение? Денег платили немного, но то, что она получала, с лихвой хватало на еду и на сигареты.

Будто обслуживаешь посетителей общепита. А Мэри приходилось работать в МакДональдсе – стоишь за кассой, улыбаешься и проговариваешь одни и те же слова: разбуди ее кто среди ночи, она и тогда протарабанит их, как молитву.

– Доброй ночи, вы, наверное, не знаете, что происходит и как здесь оказались? Поздравляем с вашим первым осознанным сном, меня зовут Мэри Браун, и я ваш куратор по получению гражданства. Для того, чтобы получить полную, полнейшую свободу от предрассудков реальности и вступить в нашу огромную семью, вам всего лишь необходимо несколько формальностей.

– Осознанный… что? – девочка, стоящая перед ней, была блеклой настолько, насколько это вообще было возможно. Она была из тех людей, при взгляде на которых внутри сама собой поднимается брезгливая, сморщенная жалость.

Тусклые рыжие волосы, небрежной копной лежащие на узких плечах. Испуганный, отсутствующий взгляд из-под идиотских очков в круглой оправе. Через клетчатое детское пальто отчетливо проглядывается неумело скрытое пузо. Колченогие ноги в обтягивающих черных джинсах, которые делали девчонку похожей на огородное пугало где-то в глубинке Канзаса, которое вдруг слезло с палки и начало мыслить и разговаривать.

– Осознанный сон. Ты сейчас спишь, но при этом твое сознание работает, ты мыслишь, создаешь образы, возможно, какие-то потаенные желания… Наше Государство нужно для того, чтобы собирать вместе людей с сеансами осознанных снов и ограждать их от опасностей. Недавно как раз поймали очередного доппельгангера, который пытался спрятаться за личиной мужчины среднего возраста. Пришлось отправить его в Пограничный мир, хоть это было и сложно. Сама понимаешь, доппельгангеры, могут весьма удачно притворяться людьми до последнего – даром, что сердце у них справа. Ну так, что, хочешь стать гражданкой нашего Государства?

– Э-э… – да, девчонка явно была немногословна. В свое время Мэри отходила на курсы ораторов, которые щедро оплатил папа, и такие люди – косноязыкие, заплетающиеся и плывущие в словах, были ей противны. Так, как противен мужчине среднего класса опустившийся, пьющий бездомный, сидящий с протянутой рукой.

– А… а можно?

– Ну, конечно, можно, – Мэри только усилием воли не возвела глаза к небу. Господи, ну за что ей такие испытания? – Тебе просто нужно подписать договор. Процедура стандартная.

Договор Мэри читала так часто, что помнила его практически наизусть. – некоторые люди не понимали по-английски, некоторые люди не умели читать, – да, бывали и такие, хотя она лично не пускала бы это отребье никуда дальше Пограничного мира.