В действительности впервые краткое резюме идеи Сагана об автоматической лунной базе Кларк прочитал в рецензии, написанной его другом, преуспевающим научным фантастом Айзеком Азимовым, в сентябре 1963 года в журнале Magazine of Fantasy and Science Fiction, и именно это побудило его написать астроному. Кларку там не понравилась только одна вещь: процитировали не его, а значит идея, которая пришла в голову ему первому, увидела свет под чьим-то чужим именем – особенно неприятным было то, что это произошло в научном журнале. Поэтому в этом же ноябре он написал письмо Сагану:

Кларк одновременно позабавило и подкупило – хотя в то же время это было и возмутительно – что концепт, который впервые пришел в голову именно ему, обсуждался в те дни в уважаемых научных журналах. И это в то время, как его собственные рассказы публиковались в пошловатой макулатуре, пестрящей иллюстрациями девиц в бикини в окружении недружественно настроенных плохих парней с бородами и плетками, спасение от которых неизменно приходило со стороны одетых в развивающиеся плащи борцов за справедливость. «Часовой» был написан в 1948 году для соревнования по рассказам от BBC, где он не занял никакого места – ему иногда становилось интересно, кто же все-таки победил, – потом этот рассказ напечатали в единственном выпуске бульварного журнала 10 Story Fantasy. На обложке была иллюстрация к рассказу «Тиран и Рабыня на Планете Венера». 25 центов, пожалуйста.

«Часовой» впоследствии был включен в две антологии Кларка. Можно было подумать, а не берут ли эти ученые книги, которые они читали в подростковом возрасте (или, может быть, в прошлый четверг), причесывают их и переводят в строгие уравнения, а потом печатают под собственным именем в лучших журналах. К его чести, молодой Саган ответил почти сразу же теплым письмом, в котором упоминались два произведения Кларка: «Исследование космоса» и «Межпланетный полет», которые дали ему «некоторый стимул к тому, чем он занимался тогда».

Что касалось желания Кубрика познакомиться, пока все это было слишком неуверенно. Сначала он получил соблазнительную телеграмму 17 февраля от своего нью-йоркского приятеля Роджера Караса, специалиста по связям с общественностью в Columbia Pictures. Впервые ему представил Роджера французский исследователь Мирового океана Жак-Ив Кусто в Бостоне на выпуске своей книги «В мире безмолвия» в 1953 году, и они тут же сдружились. Карас сообщал, что Кубрик заинтересован в работе с ним, но что он думает, что Кларк – «затворник». На это Кларк неискренне рассмеялся – если бы Кубрик только знал, что тот на самом деле живет в коммуне битников, состоящей из режиссеров, писателей, тусовщиков, секретарей, слуг, девушек и их бойфрендов. На деле все это представляло англо-азиатскую группу геев, бисексуалов и в редких случаях людей с традиционной ориентацией, укрывающуюся в солнечном бунгало в столице, некогда принадлежащей британцам колонии. Затворничество Кларка было по истине впечатляющим.

В любом случае, он сразу же телеграфировал Роджеру обратно: «Ужасно интересуюсь работой с анфан террибль». Он попросил Караса связаться с его агентом и спросил: «Что сподвигло Кубрика подумать, что я затворник?»

За первым сообщением Караса последовало письмо, доставленное авиапочтой, оно пришло только через неделю, но было очевидно, что написано оно было в тот же день. «Я разговаривал со Стэнли Кубриком сегодня, и он обозначил, что хочет связаться с тобой в недалеком будущем, – написал он. – Я взял на себя смелость дать ему твой адрес, и ты вероятно скоро получишь от него весточку». На печатном бланке Columbia Pictures, в лучших традициях PR-агентов, Карас продолжил:

Если оставить в стороне продукцию Майка Уилсона на сингальском языке, Кларк пытался заявить о себе в кино давным-давно, и он прекрасно знал, что научный фантаст Роберт Хайнлайн уже сделал это более десяти лет назад, написав сценарий для художественного фильма 1950 года «Место назначения – Луна», что повлекло за собой печать одноименного романа. Другой его друг, Рэй Брэдбери, уже тоже работал над фильмом – хотя это и не закончилось ничем хорошим, потому что режиссер оказался сомнительным и мелочным себялюбцем.

Совсем недавно Кларк писал своему другу-писателю Сэму Йоуду (больше известному под псевдонимом Джон Кристофер): «Я остаюсь самым успешным писателем в мире, который не сделал ни одного фильма». Правда, его роман «Конец детства», который повествует о прибытии гигантских космических кораблей с кажущимися доброжелательными представителями внеземной сверхрасы, сверхправителями, которые установили мир между воюющими между собой землянами, был выкуплен неопытным продюсером Артуром Лайонсом в 1958 году. Для экранизации был даже найден сценарист – Говард Кох, получивший Оскар за «Касабланку». Кох проделал достаточно большую работу, но проект никуда не пошел, хотя якобы в тот момент к нему присматривалась студия MGM.

У Кубрика Кларк смотрел «Лолиту» в Regal – одном из колониальных кинотеатров Коломбо – и остался под большим впечатлением. И он также был ежедневным слушателем радиостанции BBC World Service и отлично знал, что «Доктор Стрейнджлав» обсуждается по всему миру. На самом деле, за несколько дней до того, как он получил письмо от Караса, он получил еще одно письмо от своего друга, инженера-ракетчика Вала Кливера, создателя реактивной ракеты Blue Streak, которая задумывалась как ядерное средство устрашения Британии, но была обречена на медленную смерть из-за сокращения бюджета. Кливер только что посмотрел новый фильм Кубрика: