— Это тебе, — сказал и бросил цветы на стол перед Полиной.

Целовать ее он так пока и не мог. Боялся почувствовать на своих губах запах другого мужчины.

Полина вдыхала слабый запах ярких роз, в голове набатом бухали мысли: завтра утром, после предварительного звонка, к ней, с таким же букетом и новогодним подарком, приедет Стасик. На праздничную неделю он с семьей уезжал за границу и хотел поздравить подругу загодя.

Трубку телефона в спальне, после первого же звонка, возьмет Тимур. Полина могла быть уверена, что ответить на первый утренний звонок он ей не даст. О том, что произойдет, когда Гашиев услышит радостный, воркующий голос празднично настроенного Коротича, лучше не думать. Скорее всего, в спальне разыграется финальный акт трагедии «Отелло».

Полина опять почувствовала в горле теннисный мячик и поглубже уткнулась лицом в цветы.

Отключить все телефоны в доме?

Опасно. Можно голову дать на отсечение, что, едва проснувшись, Тимур схватится за телефонную трубку и начнет поздравлять кунаков и прочих городских приятелей. Что, если Полина не успеет включить хотя бы один телефон? Тимурчик придушит ее без суда и следствия. «Почему телефон отключила? Чего боялась? Любовник будет звонить?!»

Не снимая с цветов целлофановой обертки, она сунула букет в высокую хрустальную вазу и пошла наполнять ее водой. По пути схватила с прикроватной тумбы сотовый телефон.

Гашиев оставался на кухне. Полина зашла в ванную комнату второго этажа, закрыла на засов дверь и открыла кран. Вода с грохотом обрушивалась в гулкую акриловую ванну, а Полина трясущимися пальцами набрала на мобильнике смс-сообщение: «Дорогой, я срочно уехала к мужу в Мордовию. Не звони, не ищи, приеду после праздников, позвоню сама. Поздравляю с Новым годом, целую, Полина».

Продублировав сообщение на номер Семена Ивановича, Полина стерла его из памяти и удалила из записной книжки телефона все упоминания о любовниках.

Все новогодние праздники Полину не отпускало напряжение. Зная, что оба новых поклонника обязательно нагрянут с подарками, она вся извелась и, когда Тимур уехал на один день в Москву, назначила Семену Ивановичу и Коротичу свидания на нейтральной территории и провела их по единому сценарию.

— Дорогой, я ездила к мужу и дала ему обещание ждать верно. Он заставил меня поклясться на Библии. Прости… но это наша последняя встреча.

— Может быть… — мямлили Сема-Стасик.

— Нет, нет, не терзай мне душу! Я больше не могу. Прости, я ухожу, мне тяжело тебя видеть.

Слезное прощание, последний сестринский поцелуй и взмах душистого платочка — прощай, любимый.

Достойный финал двух красивых, точнее, качественных романов. Шикарная дама соблюла реноме и осталась в памяти, как прекрасное, но исключительно благородное видение.

Тимур пробыл в городе восемнадцать дней и уехал на родину.

Два месяца Полина приходила в себя. Гашиев не приезжал, почти не звонил, но Полина постоянно чувствовала его присутствие. Он все еще не оставил надежды, что когда-нибудь она родит ему сына. Любой мужчина, появившийся возле Полины, принесет ей гибель, и это мадам понимала хорошо.

Восьмого марта в двенадцать часов дня позвонил Семен Иванович:

— Поленька, солнышко, котик, я могу приехать и поздравить тебя с праздником? Я так хочу тебя видеть…

Первоначальный испуг быстро прошел, — Тимур звонил утром, говорил хорошие слова и сетовал, что приходится задерживаться на Кавказе до конца месяца, — и Полина прощебетала:

— Конечно, Сема. Буду рада. Но…

— Да, да, — тут же перебил Протопопов, — мы только друзья. — И пропел с интонациями то ли Сличенко, то ли Вертинского: — «Мы только знакомы, как странно…»

В старой школе есть своя, необыкновенная прелесть…

Встреча с галантным Семеном Ивановичем принесла Полине радость. Давно забытое раскрепощение и заботливое внимание друга. Семен ловил каждый ее жест, предупреждал желания и совершенно, абсолютно не настаивал на близости. Даже не намекал. Ни полусловом, ни полувздохом. Ласково смотрел на Полину, подливал ей шампанского и обеспокоенно спрашивал:

— Как же ты крутишься, Поленька, душечка? Как с деньгами? Плохо? Я могу помочь… — и, не дожидаясь отказа или благодарности, распахнул бумажник.

Деньги у Полины, разумеется, были. Но зачем расстраивать Семена Ивановича отказом? Поленька приняла пачечку купюр, поблагодарила с искренностью, однако без подобострастия, и отпила за здоровье гостя шампанского.

— Я вот о чем хочу попросить тебя, Полюшка, — неловко поводя плечами, начал Семен Иванович. — На днях из Петербурга ко мне приедет деловой партнер. Он очень занятой человек и терпеть не может суеты в гостиницах, — Протопопов почти перешел на скороговорку, — тем более что приезжает он совсем не надолго, на одну ночь максимум, и хотел бы оставить свой приезд, в общем-то, в тайне. А в гостиницах суета, народ… как ты понимаешь, всегда найдется кто-то знакомый, пойдут разговоры…

— Ты хочешь, чтобы он поселился у меня? — догадалась Полина.

— Да. Ты ведь давно собиралась открыть у себя частный пансион. Он заплатит! Щедро! И я заплачу… Так как? Согласна? Ты очень меня выручишь, Поленька…

Полина задумалась.

В принципе в просьбе Семена Ивановича не было ничего дурного. А оправдать отказ было бы нечем…

Да и деньги… Они лишними не бывают… Тимур пропал почти на два месяца…

— Хорошо, я подумаю.

— Поленька, — оживился бывший любовник, — тебе надо просто накрыть небольшой столик на трех человек — со мной придет еще директор нашего банка — и оставить нас на пару часиков. Если переговоры пройдут успешно, Николай Петрович даже уедет этим же вечером в Питер. Ну как? Подумай. Это так просто. А деньги тебе заплатят хорошие.

Большой дом в тихом переулке как нельзя лучше подходил для переговоров, к которым не стоит привлекать внимания. Приезд трех мужчин в гости к хорошенькой женщине не вызовет пересудов, Семен Иванович все рассчитал правильно.

— Хорошо, — решила Полина. — Я согласна.

— Николай Петрович приедет одиннадцатого днем, — споро затараторил Протопопов, — и с вокзала сразу к тебе. Ты его чайком-кофейком напои, уложи отдохнуть, или пусть в кабинете поработает. Сама ужин приготовь, и все. Я и мой шеф приедем к шести вечера. Договорились?

— Я… ужинать буду вместе с вами? — прямо спросила Полина.

Семен Иванович замялся:

— Нет, Полиночка, извини. Это деловой ужин… может быть, ты позже к нам присоединишься…

— Мне все равно, — перебила хозяйка своего гостя. — Спальню я приготовлю.

Суровый и хмурый Николай Петрович приехал днем. В руках он держал приличных размеров кожаный кейс. Когда мужчина вошел в прихожую, Полина заметила, что чемоданчик пристегнут к его запястью блестящей, почти невидимой под рукавом пальто, цепью.