— Что-то мне не очень понятно? — Приятель озадаченно посмотрел на девушку, — Почему ты находишься здесь, а не в полицейском участке. Любая знаменитость была бы счастлива засадить тебя за решетку.

— В том-то и дело, что Стэнли Спейси никак не подходит под это определение.

— Расскажи в конце концов, во что тебя угораздило влипнуть?

— Крис, ты не поверишь…

Подъезжая к дому, Стэнли улыбнулся в предвкушении предстоящей встречи с мисс Папарацци, как он мысленно окрестил Линду. Ему все больше и больше нравилась эта девушка с глазами цвета морской воды, пронизанной лучами утреннего солнца.

За годы добровольного отшельничества у него было множество женщин, но ни одна не смогла удержаться в его памяти так, как это, похоже, с легкостью удавалось огненноволосой бестии с фотокамерой…

Войдя в дом, он удивился, что Чеддер, имеющий привычку радостно встречать его у дверей, на этот раз, похоже, изменил себе. Да и очаровательная гостья не подавала признаков жизни. Гадая, что бы это значило, Стэнли отправился на поиски обоих.

Проходя мимо оранжереи, он услышал голоса. Осторожно открыв дверь, Стэнли стал свидетелем сцены, которая не доставила ему удовольствия. В центре залитого солнцем пространства стояла Линда, а рядом, фривольно обняв ее за талию, пристроился художник, которого он нанял расписывать глухую стену оранжереи, предполагая сделать ее зрительно продолжением заполненного экзотическими растениями пространства.

Молодые люди мило беседовали, не замечая хозяина дома, чего нельзя было сказать о Чеддере. Радостно взвизгнув, пес кинулся навстречу Стэнли, и тому пришлось обнаружить свое присутствие. Это невероятно смутило Линду, которая, резко отстранившись от собеседника, поспешила придать лицу безмятежное выражение, впрочем не обманувшее никого из присутствующих.

В воздухе повисло неловкое молчание, с каждой минутой усиливая напряженность ситуации. Первым заговорил Крис:

— Мистер Спейси, я показывал вашей… гмм… гостье эскизы росписи, которой предполагаю украсить стену.

— Да… — начала девушка, еще не успев толком взять себя в руки, — Крис… мистер… молодой человек был так любезен, что уделил мне несколько минут своего времени.

Стэнли неприятно поразило то, что она уже называет художника по имени. Но он нашел в себе силы скрыть бушующие внутри него эмоции.

— Если вы, мисс Козак, уже удовлетворили свой интерес в области настенной живописи, то, может быть, мы предоставим Крису возможность спокойно заниматься творчеством в то время, за которое я ему плачу. Насколько мне известно, развлечение моих гостей в его обязанности не входит.

Линда поразилась той изысканной грубости, которая скрывалась за вежливо построенной фразой. В ее голове мелькнуло подозрение, что Стэнли приревновал ее к Крису. Но она тут же нашла более разумное объяснение происходящему: просто мистеру Спейси не хотелось афишировать присутствие посторонней девушки в своем доме.

Обменявшись с Крисом многозначительными взглядами, Линда позволила увести себя прочь.

Как только они оказались со Стэнли наедине, с него слетела маска вежливости.

— Любопытно было бы знать, кидаться на шею каждому мужчине — это что, тоже одна из особенностей вашей профессии? — В его голосе клокотала плохо скрытая ярость.

Линда хотела было объяснить, что Крис вовсе не «каждый мужчина», а сосед по дому и старый приятель. Однако вовремя передумала, поняв, что может причинить неприятности другу, который указал ей адрес звезды. Вместо этого она вызывающе посмотрела на собеседника.

— А почему, мистер Спейси, вас так интересуют мои отношения с другими мужчинами? Я не ваша собственность!

— По-моему, вы, мисс Козак, забыли о нашем договоре. Осмелюсь напомнить, что, пока вы находитесь в моем доме в роли моей подруги, ваши отношения с другими мужчинами могут быть расценены весьма неприятным для меня образом.

Так вот в чем дело! Линда с удивлением для себя отметила, что столь простое объяснение ярости Стэнли ее несколько задело. Он всего-навсего печется о своей репутации. А она-то решила…

— Приношу свои извинения, если мое поведение чем-либо нанесло урон вашей чести. — Девушка старалась добавить в интонации ехидства, но вместо этого ее голос прозвучал даже более виновато, чем она ощущала.

Взгляд Стэнли смягчился.

— Извинения приняты. — Считая разговор на эту тему исчерпанным, он спросил: — А что у нас сегодня на обед? — И, заметив недоумевающий взгляд девушки, пояснил: — Надеюсь, вы не забыли, что сегодня ваша очередь готовить?

По ее растерянному виду Стэнли понял, что об этом-то она как раз и забыла.

— Что ж, я готов подождать часик, чтобы вы могли порадовать мой желудок холостяка настоящей домашней стряпней.

Линда с ужасом взирала на многочисленные кухонные приспособления, о существовании которых, как, впрочем, и об их предназначении, не догадывалась. Дело в том, что еще в младенчестве она осталась на руках отца. Ее мать решила начать новую жизнь с другим мужчиной необремененной маленьким ребенком.

Отец, работая внештатным фотографом различных издательств, много разъезжал по стране, предпочитая, чтобы дочь сопровождала его, нежели оставалась дома на попечении няньки. Человек искусства, он считал, что постоянная смена окружения способна расширить кругозор девочки больше, чем зубрежка школьных предметов по книгам. Именно благодаря подобному воспитанию Линда уже в двенадцать лет получила в профессиональных кругах признание как фотограф, умеющий увидеть в самом обычном явлении нечто исключительное.

Единственное, чего не учел папа, — это того, что его дочери однажды придется стать женой и матерью. Поэтому все кулинарные познания двадцатипятилетней девушки, стоящей сейчас посреди ультрасовременной кухни, ограничивались умением заказать пиццу по телефону. В лучшем случае она могла приготовить скромный сандвич.

С жалобным стоном Линда выложила на стол овощи и взялась за нож. Теоретически ей было известно, как готовится салат. Следовало все мелко нарезать, смешать и полить оливковым маслом. Но на практике ей предстояло сделать это впервые.

Принявшись за дело, она весьма скоро почувствовала всю зыбкость своих надежд на сносный успех. Томаты превратились в неаппетитного вида месиво, а запах лука ел глаза.

Девушка как раз смахивала тыльной стороной ладони очередную порцию слез, когда над ее ухом прозвучал чуть насмешливый голос Стэнли:

— Э-э-э, похоже, в вашем образовании имеются существенные пробелы. Разве вам неизвестно, что очищенную луковицу следует сполоснуть холодной водой, а затем разрезать пополам, чтобы облегчить ее дальнейшую разделку?

Линда хотела уже ответить на его замечание какой-нибудь резкостью, как вдруг Стэнли, обняв со спины, накрыл ее ладони своими и принялся руководить ее движениями. Глядя на мелькающее лезвие ножа, мастерски нарезающее овощи, девушка ощутила трепет, в который ее привела близость мускулистого мужского тела.