я голос.

Каждый из нас справляется со смертью Коула по-своему.

Моя мать решила притворяться, что его никогда и не существовало, отец прячется внутри своего собственного разума, а я пытался покончить с собой.

По отцовским щекам все быстрее катятся слезы.

Я убираю руки с его лица и откидываюсь на стуле, вытирая свои собственные.

— Не знаю, вернусь ли когда-нибудь, чтобы снова тебя увидеть, папа. Я переезжаю к Рики на некоторое время. А после, кто знает. Прощай, — и выхожу из комнаты, не оглядываясь.

***

Выйдя из здания, я запрыгиваю на свой мотоцикл и мчусь по направлению к Северной Каролине. Холодный воздух хлещет меня по лицу, пока я проезжаю километр за километром. Моя дорогая мамочка уже позаботилась о том, чтобы мои вещи доставили в дом дяди. Я даже не попрощался с ней перед тем, как уехать. Ее машина стояла в гараже, что казалось удивительным. Настолько было редкостью видеть мать дома в пятницу вечером. Видимо, она хотела сыграть свою родительскую роль и проводить своего сына. Дед еще несколько раз пытался уговорить меня переехать к нему. Старик боялся, что Рики настроит меня против него, однако я отказался.

Вот и еще одно Рождество прошло без Коула.

Я весь день оставался в кровати с выключенным светом.

Горе никогда не исчезает, и тебе не становится легче, кто бы что ни говорил.

Каждая моя мысль наводила лишь на то, чтобы найти кокаин, пока я, наконец, не сорвался из дома с миссией словить кайф. Но прежде чем добраться до дилера, я пришел в себя. Зависимость — тропа, на которую мне не хотелось ступать вновь. Поэтому я припарковал мотоцикл в переулке и бросился бежать.

Я бежал и бежал, пока мое тело не отказало, а разум не опустел. Рухнув на холодную твердую землю, я подполз к стене какого-то здания и прислонился к ней. Именно там я и оставался несколько часов, прежде чем вернуться за мотоциклом.

Меня сводят с ума три даты: тринадцатое августа, двадцать пятое декабря и пятое февраля — день рождения Коула.

Я прекрасно помню тот день, когда он появился на свет. Моя няня отвезла меня в больницу, и я был ужасно взволнован встречей с братом.

Он оказался маленьким и сморщенным существом, но это не имело для меня значения. Я гордо носил звание старшего брата. Мне было разрешено сесть на стул и подержать его. В тот момент я подумал, что всегда буду его защищать. Всегда буду рядом. Стану лучшим братом на свете.

Но так и не стал им.

Моя жизнь разделилась на две части — до смерти Коула и после нее.

До его смерти моя жизнь была наполнена безграничными возможностями, а после стала всепоглощающей тьмой. Каждый день я вставал с надеждой, что он станет последним в моей жизни. Если бы мне удалось порезать себя чуть глубже, я давно бы уже лежал, погребенный землей.

Глава 5

Арт

К тому времени, как я добираюсь до Рики, на улице уже стемнело. У меня ушло почти двенадцать часов на то, чтобы добраться до своего нового дома. Паркую мотоцикл прямо напротив, а затем проверяю на телефоне, который час.

Три минуты девятого.

Слезаю с мотоцикла и разминаю затекшие мышцы. С момента последней остановки прошло немало времени, так что мне нужно отлить.

Дом Рики выкрашен в желтый цвет, а на окнах виднеются белые ставни. Осталось добавить белый заборчик, и его семья может претендовать на звание типичной американской.

Это вам не Канзас.

Поднимаюсь по ступенькам веранды, а затем стучу в дверь. Ее открывает Рики, на его лице широкая улыбка. Однако заметно, что дядя нервничает, а его улыбка вымученная. Он знает, что получил тикающую бомбу, и понятия не имеет, когда та взорвется.

— Привет, Арт. Как прошла поездка? Я слегка удивился, когда твоя мать сказала, что ты приедешь сюда на мотоцикле.

— Все нормально. Планируешь сыграть роль доктора Фила и попытаться меня починить? К сожалению, для этого тебе потребуется суперклей, скотч, иголка с ниткой и куча другой ерунды, чтобы попытаться собрать меня воедино. Единственное, что мне может помочь — амнезия.

— Я не пытаюсь собрать тебя воедино. Это по силам только тебе самому. Битва, которую тебе нужно выиграть, происходит у тебя в голове. Потребуется много времени и сил, чтобы выиграть это сражение. Возможно, ты проиграешь, но, несмотря ни на что, я всегда буду рядом. И выслушаю, если тебе понадобится с кем-то поговорить.

Рики ужасно искренний, но мне не нужна его помощь.

— Ты разбиваешь мое черное сердце, — говорю я саркастично. — Может уже впустишь в дом? Мне нужно отлить. Или сделать лужу прямо на крыльце?

— Ох, точно, извини, — дядя отступает в сторону, позволяя мне войти.

У него настоящий дом — ничего схожего с особняками, в которых мне довелось расти. Обувь составлена в строй у двери. На стенах развешаны семейные фото. Бордового цвета мебель выглядит потертой и соответствует цвету штор. Через большое кресло перекинута куртка, а столик перед широкоэкранным телевизором завален журналами.

— Следуй за мной. Ванная комната находится прямо перед твоей спальней. Кухня — дальше по коридору, так что тебе будет очень удобно, если вдруг захочется перекусить поздно вечером. Твои вещи прибыли сегодня утром…

А теперь он бормочет.

— Просто дыши, — советую я.

Захожу в ванную и захлопываю за собой дверь. После того, как мою руки и открываю дверь, нахожу перед собой Рики, стоящего с какой-то женщиной. Она — красавица, с бронзовой кожей, темно-карими глазами и короткими вьющимися черными волосами.

А вот и приветственная делегация.

— Познакомься с моей Мисси.

— Приятно познакомиться, Арт. Могу я называть тебя Артом? Мне сказали, что ты предпочитаешь, чтобы тебя звали именно так.

— Наша спальня наверху, по левой стороне, — говорит Рики.

— Подожди, она тоже здесь живет?

— Да, со своей дочерью.

— Рики, разве ты не знаешь, что это грех — сожительствовать с женщиной? Мисси, какой пример вы подаете своей дочери? — спрашиваю я, качая головой.

— Не знаю точно, к чему ты привык, Арт, но вполне могу себе представить. В этом доме ты будешь проявлять уважение, — говорит Рики.

— А что я такого сделал? — невинно спрашиваю я.

— Ты прекрасно это знаешь, — рявкает дядя.

— Рики, все в порядке, — Мисси хватает его за предплечье. —