Сквозь стиснутые зубы Ларик втягивал в себя воздух, пока Вилькина мама смазывала ему ухо какой-то вонючей гадостью. Звук получался такой, будто чайник со свистком начинал закипать.

- Ну-ну-ну, все в порядке, - приговаривала она. - Можешь бежать, гулять дальше. Только скажи Вилюське, чтобы зашла ко мне на минутку, хорошо?

Вилькина мама улыбнулась и потрепала Ларика по волосам. Она была совсем не похожа на свою дочку. У Вильки лицо круглое, словно циркулем вычерченное, а у её мамы - обыкновенное, овальное. И глаза обыкновенные карие.

- Приметная у тебя голова, - сказала Вилькина мама, имея в виду белую прядь. - Ни с кем не перепутаешь.

- Спасибо большое! - воскликнул Ларик, захлопывая дверь.

"Приметная, конечно, - подумал он. - Такая же приметная, как глаза её дочки. Про нас кто-нибудь обязательно скажет: в цирке таких надо показывать..."

Вилька с Остапом ожидали Ларика на скамейке под больничными окнами. Пес вел себя на удивление спокойно. Значит, привык к девчонке. Ларик с удовольствием это отметил. Он помнил, как мама говорила про Остапа, что тот чувствует хороших людей и совершенно успокаивается рядом с ними.

"Значит, и Вилька - хороший человек", - подумал он.

- Тебя мама зовет. - Ларик махнул головой с заклеенным ухом. - Скажи, что я ей очень благодарен и рад был познакомиться.

- А сам почему не сказал? - удивилась она.

- Спасибо я сказал, не бойся. Но ведь надо и все остальные приличия соблюдать.

Вилька весело засмеялась:

- Первый раз встречаю такого воспитанного мальчика. Как в книжке! Так приятно... А то в нашем классе мальчишки знаешь, какие слова говорят? Наверное, и не знаешь.

- Ладно, некогда тут, - отвернулся Ларик. - Давай быстрей.

Что он, будет ей сейчас доказывать, что знает все эти слова? Все равно ведь вслух он их никогда не произносит. У них в классе вообще не принято доказывать свою крутизну подобным образом. Именно поэтому, кстати, Лариковы родители решили, что он по-прежнему будет учиться в гимназии на площади Маяковского, хотя из-за переезда на новую квартиру придется тратить на дорогу целый час. Да Ларик и сам этого хотел: он любил свою школу, несмотря даже на вредную математичку. Зато историк у них отличный и на литературе всегда интересно! И немецкий он уже знает так, что даже настоящих немцев отлично понимает - тех, которые каждый год приезжают в их гимназию по школьному обмену.

Остап рванулся вслед Вильке.

"Вот, уже и он привык", - подумал Ларик.

Все-таки он немного ревновал своего верного друга к новой знакомой.

От больницы до площадки парапланеристов - только перебежать дорогу. Но Вилька предостерегающе взяла Ларика за руку:

- Ты знаешь, я поклялась маме, что никогда в жизни не перейду дорогу на красный свет. И даже на зеленый буду переходить осторожненько, поглядывая на машины. Потому что мама в своей больнице столько видела детей, попавших под колеса...

Ларик попытался высвободить руку. Получается, эта девчонка ведет себя с ним как старшая? Но рука не высвобождалась. И Ларик не стал вырываться. В конце концов, улицу и правда надо переходить на зеленый - на тот самый цвет, который Вилька выбрала для своих глаз. Кто ж с этим спорит?

"Интересно, а если её глаза станут голубыми, - думал Ларик по дороге, - или так и останутся разными? Будет Вилька переживать?"

Он взглянул на свою спутницу. Ему казалось, что он уже сейчас готов найти слова для утешения. Обязательно объяснит ей, что главное - не цвет глаз, а что-то другое. Но придумать, что именно "другое", Ларик решил как-нибудь потом.

Когда они подошли к площадке, там уже никто не летал. Все спортсмены были заняты выяснением отношений с двумя типами - старыми знакомыми Ларика. Толстяк Восклицательный передал свой мобильник старшему группы парапланеристов, и тот что-то кричал в трубку, жестикулируя. А долговязый Вопросительный с невозмутимым видом ждал результатов разговора.

Ребята подошли поближе.

- Ну, что я вам говорил? - спросил Восклицательный растерянного спортсмена. - Вам то же самое повторили из управы округа. Не так ли?

- Да здесь какое-то недоразумение! - воскликнул пилот. - У нас есть разрешение. При чем тут Крылатские холмы? Что они - единственное место в Москве? Смотрите, мы никому не мешаем. Пустырь ведь внизу!

- Пока пустырь, - заявил Восклицательный. - Но уже завтра там все будет обнесено забором. Что нам, каждый раз вас из-за забора доставать? С помощью собак?

"Опять собаками грозится!" - возмущенно подумал Ларик.

- Но телефонный разговор ничего ещё не значит! - воскликнул спортсмен. - Я сегодня же запишусь на прием к префекту округа!

- Пожалуйста. Ваше право, - зло отрезал Восклицательный. - Но я бы вам советовал не терять время, а прямо сегодня перебираться в Крылатское. Кстати, и близенько здесь. Грузите ваши парашюты в машины - и по Кольцевой. Через полчаса уже будете летать, как все люди. Там, там ваше место, махнул он рукой за видневшуюся вдали Москва-реку.

- Смотри, вон и второй стоит - тот, долговязый, - показал Ларик. Когда он со своим боссом разговаривает, то наклоняет голову, как вопросительный знак.

Вилька хихикнула:

- А ты наблюдательный. Так и будем теперь их называть - Вопросительный и... Например, Клякса!

- Нет, босс похож на восклицательный знак, - не согласился Ларик. Посмотри - толстенький такой, жирный столбик. Раз они такая пара - пусть знаками и останутся.

- А это кто? - спросила Вилька. - С Вопросительным рядом?

Наклонившись, Вопросительный что-то нашептывал прыщавому подростку.

- Не знаю, - пожал плечами Ларик. - Какой-нибудь местный.

- Местного я знала бы, - не согласилась Вилька. - Наверное, просто поглазеть забрел.

Толстяк щелкнул пальцами, подзывая своего помощника.

"Как собаку зовет", - подумал Ларик.

Довольно улыбаясь, Вопросительный и Восклицательный развели руками перед спортсменами - мол, вот такие дела! - и пошли к дороге, где их ждала машина.

- Уже который раз я наблюдаю, как они портят людям жизнь! - воскикнул Ларик. - Все чем-то занимаются, даже просто гуляют... И вдруг эти появляются - и сразу все кувырком!

- Ничего, мы от них не отстанем, - успокоила его Вилька. - Обязательно узнаем, что они здесь собираются делать. Не нравятся они мне, что и говорить.

- Не нравятся! Да они просто отвратительные какие-то. Вот, напакостили, а сами довольные усаживаются в свою машину!

- Пошли, расспросим, в чем дело, - предложила Вилька.